— Я же говорю, ужас! Генеральный директор Павел Терехин, муж Веры Мережко… сейчас она Терехина, конечно, еще прошлым летом попал под машину, лежал в коме чуть не год, а у его супруги тем временем завелся любовник, бывший заместитель Терехина. Между нами, страшный человек. Руководитель из него фиговый, компания на грани, а тут вдруг Павел на днях очнулся, но потерял память. Коллектив жужжит, полно сплетен, заместителя терпеть не могут и только и разговоров: будут разводиться или он ее простит. Заместитель против Павла ни в какие ворота — и дрянь-человек, всех стравливает, а сейчас забегал, испугался. Они все хотели навестить Павла, но Вера говорит, пока нельзя. Не пускает. Любочка говорит, что-то тут не то, страшно боится за Павла, говорит: эти двое изведут его, он им не нужен. А продажи тем временем падают, в коллективе раскол.
— Кто такая Любочка?
— Это моя подружка, секретарша. Говорит, у Павла вроде была другая женщина, Любочка им гостиницу заказывала несколько раз, он брал ее в командировки. Она за Павла горой, а Веру не любит.
— Почему не любит?
— Вера высокомерная, злая, слова доброго никому не скажет.
— Она что, тоже там работает?
— Ага, работает! — саркастически сказала Анжелика. — Так это называется. Заведует рекламой, на работу ходит через день. Это для нее развлечение, каждый день в новом прикиде.
— А твоя Любочка на стороне шефа, получается? А может, и она с ним по командировкам? — захихикал Жорик.
— У тебя одно на уме! — фыркнула Анжелика. — Ты бы больше… — Она вдруг прервала себя на полуслове, открыла рот и застыла, глядя в пространство.
Воцарилось молчание.
— Эй! — Жорик пощелкал пальцами перед лицом Анжелики. — Очнись!
— Что, Анжелика? — спросил Монах.
— Я вспомнила! — потрясенно выдохнула Анжелика. — Любочка рассказывала, что сестра Веры сидит в дурдоме за убийство! Она была у них шарахнутая на всю голову, наркоманка, сбегала из дома, крала, а потом убила своего дружка в каком-то притоне. Это она?
— Это «она» кто? — не понял Жорик. — О чем ты, Ан-желка?
— Точно, она, — сказал Монах. — Анжелика, тебе детективом работать, у тебя нос как у… э-э-э… как в том мультике, Олежка, не помнишь?
— В мультике «а нюх как у соба-баки, а глаз как у орла»! А ты сказал «нос»! — завопил маленький Олежка. — Дядя Олежка, ты все перепутал!
— Старый стал, — вздохнул Монах. — Молодец, Олежка. Смена растет.
— Так это она мать ищет? Из дурки?
— Нет, Вера забрала ее домой, временно. Она вышла на Эрика и попросила найти мать, а Эрик попросил нас. Они когда-то дружили.
— Чего-то я не понял, — сказал Жорик. — Муж после аварии чуть не год в коме, не ждали, что выживет, а он пришел в себя, но ни хрена не помнит; сестра-псих, убившая дружка, дома на побывке; а у этой Веры борзый любовник, который всюду лезет, и компания идет на дно… И вся эта лажа одномоментно? Турецкое мыло отдыхает, — покрутил головой Жорик. — Чего-то здесь не то, ребята! Не бывает так, не надо нас дурить. Да еще и сбежавшая невесть когда мамаша свалилась на голову.
— Еще как бывает! — фыркнула Анжелика. — Ты просто ничего, кроме своей политики, в упор не видишь, а я…
— А ты все мыло наизусть знаешь. Кто бы сомневался.
— Что ты имеешь в виду, Жорик? — спросил Монах. — В каком месте ты почувствовал дуреж?
— Это система, Олежка. Понимаешь, система! Мережко бросил жену и ребенка, молодая жена бросила его и ребенка, потом ребенок вырос и убил человека, а вторая дочка изменила мужу, а он попал в аварию и потерял память. По теории вероятностей не может быть такого количества эвентов, таких… как бы это выразиться…
— С отрицательным знаком, — подсказал Монах.
— Именно! С отрицательным знаком! Не может, и точка. По теории вероятностей.
— Ты там знаешь! — фыркнула Анжелика. — Каких еще… эвентов?
— «Событие» по-английски, компьютерный термин такой, — объяснил Монах. — Жорик имеет в виду, что события громоздятся как в виртуальном мире, в смысле, много и непредсказуемы. И не к добру.
— Да уж, — фыркнула Анжелика. — Что не к добру, то не к добру.
— Система! — повторил Жорик, поднимая указательный палец.
— Система… — повторил Монах, приглядываясь к Жорику. Тот раскраснелся после пива, размахивал зажатой в руке вилкой с котлетой и с удовольствием рассуждал. — И что из этого следует?
— А то, что надо решать в целом! — выкрикнул Жорик. — Система, причем с отрицательным знаком. Обычно плюс-минус, пятьдесят на пятьдесят, и так всю дорогу, а тут один сплошной минус. Минус-минус. Возьми нас с Анжелкой: поцапались — помирились, опять поцапались — опять помирились… понятно? Надо найти место, где случился перегиб, точка начала отрицательного отсчета и невозврата, так сказать, эта… бифуркация! После чего все пошло вразнос, понимаешь? А теперь все убыстряется, и сила притяжения возрастает, закон физики. Ты же физик, должен понимать. Это же элементарно!
Монах и Анжелика переглянулись. Жорик был прекрасным автомехаником, а еще любил поговорить на разные философские темы под выпивку, ну, там, об эволюции человека, которой, оказывается, нет вовсе и ученые ошибаются, о параллельных мирах и непознанных закономерностях. Он горячился, речь его становилась сбивчивой; Анжелика только глаза закатывала и качала головой.
— Ну и в каком месте, по-твоему, система дала сбой? — спросил Монах.
— Господи, да что тут долго думать! — воскликнула Анжелика, подкладывая мужу очередную котлету. — Когда старый Мережко бросил жену, тогда и дала.
— Ага! Значит, если ему семейная жизнь вот так, — Жорик резанул ребром ладони по горлу, — так что, сиди и терпи?
— Сиди и терпи, — сказала Анжелика, — а то система пойдет вразнос. Сам сказал.
Монах ухмыльнулся.
— Ты, Олежка, раз уж ввязался, будь осторожнее, смотри в оба, тут все не так, как на самом деле, понял? И энтропия нарастает с каждым днем, с каждой минутой, помяни мое слово! И Эрик, и эта его подруга… неспроста, от таких не знаешь, чего ждать, в смысле, прекрасно знаешь. Береги себя, Олежка. Давай за тебя!
Монах кивнул — буду осторожнее и потянулся за бутылкой. Разлил и сказал:
— Как же я вас люблю, ребята!
Голос его дрогнул, в глазах защипало, и Монах, внутренне вздыхая, подумал, что стареет, разнюнился, сентиментальным стал, отяжелел, оброс недвижимостью — вот и поход отложил, сам себе не признаваясь, что сделал это с радостью. Тут ему по обыкновению пришла в голову нехилая мыслишка, и он сказал:
— Чуть не забыл! Анжелика, тебе боевое задание, сделаешь?
— Сделаю! — обрадовалась Анжелика. — Что надо?
— Любопытно было бы взглянуть на действующих лиц нашей отрицательной трагедии, на Веру Мережко-Терехину, на ее мужа, на друга… сможешь попросить у подружки фотки с корпоративов? У них должны быть. И еще, расспроси про место, где его сбили, может, твоя Любочка знает, что он там делал. Сможешь?
