— В левом ухе серьга отсутствует. — Зубов тяжело вздохнул. — И нечего на меня орать. Сначала при посторонних материалы дела обсуждают, а Зубов виноват. Нет у потерпевшей левой серьги. Правая на месте — аметист в золотом цветке. Как и в прошлые разы все, в общем.
— Хреново. — Бунин почесал затылок, взъерошив светлые волосы с рыжеватым отливом. — Четвертое убийство за неделю. И ни одной версии.
— Вот что, — решительно сказала Лиля. — Он послал мне букет, тем самым пригласив меня в свою игру. Теперь я должна сделать ответный ход. Мы должны, просто обязаны втянуть его в диалог. Тогда есть вероятность, что он хоть как-то себя выдаст. Сделает ошибку. Иначе мы никогда его не найдем, он не повторяется, а потому предугадать следующую жертву невозможно.
— И как ты собираешься сделать ответный ход? — спросил Лавров. Уже не в первый раз он ловил себя на мысли, что невольно восхищается этой худощавой миниатюрной женщиной, внутри которой, казалось, был натянут металлический трос.
— Дам интервью, — сладко улыбаясь, ответила Лиля, и столько яда было в ее улыбке, что для убийцы она не предвещала ничего хорошего. — Не волнуйтесь, с начальством я договорюсь. Я дам интервью Инессе Перцевой, в которое заложу свое послание убийце.
Глава пятая. Кровавый амарант и желтый лядвенец
Любовь окрыляет, один становится птицей, другой — летучей мышью.
Пинк
Лёка проснулась в слезах. Такого не было уже много лет. Тогда, в Рождество, человек, которого она любила, заявил, что женится на ее подруге. Они вместе сидели в ресторане, пошлом, аляповато украшенном, с лепниной на стенах, дешевыми хлопчатыми скатертями и замызганным стеклом рюмок. Тогда других ресторанов просто не было. Современные, со стильным дизайном и тщательно продуманным меню, появились позже, да даже если бы они и были, то на итальянскую или тем паче японскую кухню у Лёкиной компании все равно не было бы денег.
У них и на обычный-то ресторан, тяжкое наследие советского прошлого, с майонезным оливье, жирной солянкой и хрустящей котлетой по-киевски денег не было. Обычно Митя водил Лёку на свидания в кино или кафе «Русский чай», где к черной бурде из «заваренного веника» подавали маленькие, слишком сладкие холестериновые пирожные и шоколадный пломбир. Но Лёке было все равно. Ей не нужен был пломбир, ей нужен был Митя с его стальными холодными глазами, высоким лбом, на который лихо падал непослушный чуб, ласковыми руками, которыми он то и дело невзначай сжимал под столом Лёкину коленку.
Митька только придумывал свой бизнес, челноком мотаясь в Москву. Он был сам себе директор, бухгалтер, грузчик, курьер, продавец. Он все делал сам и как-то на одном из свиданий пожаловался Лёке, что снял помещение под первый магазин, но понятия не имеет, как его отделать. Лёка от творчества и полета креативной мысли тоже была далека. Программу учета товара она смастерила Мите такую, что пальчики оближешь, программистом она была от бога. А вот оформление торговых залов…
Тогда-то ей и пришла в голову злосчастная мысль познакомить Митю с Сашкой. Та, несмотря на то что окончила IT-факультет, как раз была человеком творческим. Таким творческим, что из университета ее не выгнали только благодаря тому, что курсовые и диплом за нее писала Лёка. Да и экзамены, по большому счету, тоже сдавала Лёка. Не могла она остаться без верной Сашки рядом, поэтому и училась за нее тоже.
Сашка несколько раз встретилась с Митей, задала парочку вопросов, облазила помещение магазина чуть ли не карачках, заглянула в каждый закуток, заявила, что несколько стен нужно сломать, а несколько построить, после чего заперлась у себя в квартире, которую снимала, переселившись из институтской общаги. Несколько дней она никуда не выходила и, похоже, даже не спала. Еду ей приносила Лёка, которая с трудом отрывала Сашку от листов ватмана (именно тогда у Лёки и родилась идея разработать компьютерную программу для дизайна интерьеров), вливала в нее сваренный дома бульон и перемешивала пюре с мелко порубленной котлетой, запихивая эту малоаппетитную на вид, но вкусную и калорийную смесь ложкой Сашке в рот.
Сашка придумала такой дизайн для магазина, что у Лёки, когда она увидела все это великолепие, даже дыхание захватило. Такого в их городе точно никто никогда не видел. Лёка могла голову отдать на отсечение, что после открытия магазина люди пойдут туда хотя бы только для того, чтобы поглазеть на это волшебство. А уж коли придут, так, значит, точно что-нибудь купят.
Она с трудом уговорила Сашку не показывать Митьке проект на ватмане, за новогоднюю ночь слепила свою программу и пару дней доделывала ее, нанося последние штрихи рукой мастера. Это был первый Новый год за шесть лет, которые она проводила врозь с Сашкой, даже не спросив, где будет праздновать подруга. Дома, у родителей и братьев, где же еще.
Митька перед Новым годом позвонил как-то второпях, коротко поздравил, но Лёка не обратила на это внимания, так ей хотелось побыстрее закончить свой подарок им обоим — ему и Сашке. Третьего января Сашка появилась у нее в квартире, прекрасная и застенчивая, как всегда. Говорила она односложно и держалась скованно. Тревога кольнула Лёку, но тут же улетучилась под наплывом эмоций. Ей предстояло перенести в компьютер чудесные и легкие Сашкины рисунки.
Голова к голове они просидели три дня, и, наконец, проект нового магазина был готов во всей своей компьютерной красе. Они пригласили Митьку, он приехал к Лёке домой, в ту самую квартиру, в которой они несколько раз были близки, украдкой от Лёкиных родителей, конечно. Они всегда выгадывали время, когда мать и отец уезжали в гости к Миле или на дачу, а брат в такие моменты всегда сбегал к друзьям, так что Лёка могла позволить себе хотя бы час украденного счастья.
Увидев проект магазина, Митька чуть сознание не потерял от восторга.
— Ты — гений, — коротко сказал он Сашке, и в глазах у него, Лёка видела, стояли слезы.
Ей было обидно, что он не оценил ее вклад в общее дело. Программа, разработанная ею, была уникальна. Но тут же убедила себя в том, что он просто не понимает ни объема проделанной ею работы, ни масштаба ее таланта. Вот тут-то он и сказал, что это нужно отметить, и пригласил их с Сашкой в ресторан.
Лёка обиделась немного, что он зовет и Сашку тоже. Рождество в ее понимании было семейным праздником, а у них с Митей была уже почти семья, но тут же одернула себя. Проект, созданный Сашкой, стоит немалых денег, но подруга даже не заикнулась о том, что ей нужно заплатить за работу. Она была частью Лёки, а Лёка любила Митю, поэтому ее помощь была бескорыстной и искренней. Уж что-что, а ресторан она заслужила.
У Сашки вообще было какое-то трогательное, чуть ли не мистическое отношение к ресторанам. Девочка, выросшая в деревне, она никогда не бывала в них, пока не переехала учиться в город. Экономя стипендию и отказывая себе в целых носках или флакончике дешевых духов, она откладывала деньги, чтобы раз в квартал сходить в ресторан на обед. Лёка всегда ходила вместе с ней. Она рано начала подрабатывать, настраивая первые компьютеры в меленьких фирмах, и хотя основную часть денег она отдавала маме, не желая сидеть на ее шее, выслушивая бесконечные попреки, но на один обед все-таки оставалось.
