— Да! У тебя вышло, — удовлетворенно улыбнулся Волин. — Я не сомневался. Ну давай, сажай его сюда.
Он выхватил у меня корзину-переноску и приоткрыл крышку.
— Ты заставил ее купить летяшку?! — взволнованно воскликнула Белка, которая, кажется, только-только оттаяла.
— Суй.
Нет. Рука не поднимается.
Тогда Волин быстро схватил зверька за тело и оторвал от меня. Тот жалобно пискнул, но тут же угодил в корзину, и крышка вслед за ним захлопнулась.
— Зачем ты это сделал?
Глаза у Белки были как полные воды блюдца. Казалось, она вот-вот заплачет.
— Что происходит? Почему я не могу купить летяшку? — спросила я. В сердце проникал отчаянный, холодный, как мороз, страх.
— Ты можешь. Колдун не может! — крикнула Белка.
— Почему?
— Ты не сказал ей, что происходит, если колдун берет летяшку в руки? Животное умирает, потому что не может выдержать колдовской силы! Сила травит его, медленно убивает! Ты ей наверняка не сказал!
— Что?! — я ушам своим не верила.
— Ничего с ним не случится, он в корзине посидит, пока я не докажу, что выиграл спор.
Ушам своим не верю.
— Что ты сделал? Это из-за какого-то дурацкого спора?
Со мной произошло что-то странное, будто меня неожиданно ударили в живот. Резкая боль, воздух вышел, и я просто не смогла вздохнуть.
— Ты же купил ее сестре?
— У него нет сестры, — прищурившись, процедила Белка.
— Подожди! Отдай его мне. Отдай мне зверька!
Он не может специально подвергать малыша опасности. Из-за какого-то глупого спора! Нужно просто объяснить, что это опасно, Волин наверняка поймет, пойдет навстречу, и все будет хорошо.
Красивые губы изогнулись:
— Ага! Прямо сейчас отдал! Летяшка стоит двадцать золотых! Давай деньги, тогда отдам.
— Но у меня нет столько…
Двадцать золотых — это целое состояние! Целый год моих денег, выделенных радетелем.
— Тогда уймитесь! Ничего не случится!
Волин рассердился, его глаза стали злыми.
— Ты не можешь так поступить! — Нет, я не верила, что он подвергнет такого милого малыша опасности. — Пожалуйста, отдай его мне! Он же погибнет.
— Ничего с ним не случится, в последний раз говорю. И все! Хватит! Завелись как две старушки у церкви, которым только поныть бы причину найти.
У ворот АТМа Волин первым спрыгнул со ступеней повозки, прихватив корзину, и ушел, не попрощавшись. Бакуня выскочил следом как ошпаренный. За всю поездку он ни слова не сказал. Впечатление, будто мною воспользовались. Так и было, если подумать, и уже ничего не исправишь.
Мы с Белкой подошли к общежитию и остановились у входа. Ноги отказывались идти дальше, и молчать я тоже больше не могла.
— Я не знала.
Крайне важно, чтобы она поняла: я не знала, что зверюшка окажется в опасности. Никогда я бы не подвергла чью-то жизнь опасности специально!
— Катя, конечно, ты не знала. Это я виновата!
— Ты?!
Вот уж новости!
— Это я… Не знаю, что со мной произошло, как в тумане весь вечер. Почему я с вами поехала? Даже не сообразила, куда, зачем… Просто сказали — а я села да поехала. Почему не поняла, чего он хочет? Волин не мог обойтись без гадости, я же знала! И недосмотрела. Прости, я как… в общем, не знаю, почему я как дура себя вела. Это я тебя не остановила!
Она, может, и не знает, почему вела себя как дура, а мне зато сложить два плюс два куда проще.
— Это после Лада? После того как ты его увидела с другой?
— Нет! — дернула она головой. — Я постоянно его с кем-то вижу. Постоянно!
— Может, так же постоянно и впадаешь в ступор, откуда мне знать!
— Ладно, не о том сейчас, — Белка торопливо отвела глаза. — Прости за сегодняшнее. Как я не доглядела!
— Я сама виновата. Догляд мне не нужен, я не малый ребенок!
— Все равно, — уже тише закончила она, качая головой. — Ты нашего мира не знаешь. Я не думаю, что ты малый ребенок, просто…
— Поверить не могу, что он меня обманул.
Хотя почему нет? Это я им доверяю, считаю чуть ли не родными безо всякой причины, просто потому, что среди них затесался суженый, а они плевать хотели на мое доверие и открытое сердце.
Какое разочарование!
— Этого нельзя так оставлять! Нужно придумать, что делать. Белка, обещай, что завтра мы что-нибудь придумаем!
— Хорошо.
Судя по слову, выдавленному с трудом, Белка сомневалась в возможности придумать выход, но все равно согласилась. Нельзя было летяшку бросать без помощи, нельзя — и все тут!
Спалось отвратительно. Неизвестно, где эта ни в чем не повинная зверушка, что с ней происходит. Что Волин станет с ней делать? Раз спорил с кем-то, должен будет ее показать, как я понимаю. А потом? Что он сделает с ней потом? Может, отдаст? Для этого придется не ругаться с ним, а просить по-хорошему, но я так и сделаю, если летяшку отдаст. Проглочу все злые слова и даже поблагодарю, если зверька это спасет.
Да, придется просить, хотя хочется треснуть по лбу и сказать все матерное, что знаю.
Утром после завтрака мы с Лелькой (Белка ушла раньше) уже собирались выходить на лестницу, когда явился Жегло. К счастью, почта все уже разошлись, так что свидетельниц встречи не было. Лелька нервно сказала, что ей пора бежать, и мы с ним тотчас остались наедине: пустой коридор от тишины казался еще больше, а каждый звук — громче. Мысли об учебе, занятиях и обо всем остальном меня покинули моментально, потому что на руке Жегло висела вчерашняя корзинка.
— Это он?
Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть это будет он!
— Да. Я тебе принес. — Он оглянулся, как будто искал, куда поставить корзинку. — Волин только что отдал, пари все равно выиграл. Я лично ставил против — никогда не думал, что он сможет у госпожи Марты выкупить летяшку, она же их колдунам не продает, и нюх на покупателей у нее что у сыскаря. И уговорить кого-нибудь постороннего шансов мало, все же знают… кроме тебя.
— Он меня обманул!
— Ну чего удивляться, это же Волин. Цель средства оправдывает. К победе любой ценой, не оглядываясь и не смотря под ноги. Такой у него девиз.
У Жегло голос такой… горячий, что ли. И говорит он с придыханием, будто что-то сексуальное.
Если бы не зверушка, я бы обязательно остановилась поболтать. Но некогда.
Как он там? Крышка с трудом открылась. Летяшка лежал в корзине на дне, свернувшись калачиком, и дышал так тихо, что вначале я испугалась. Его глазки были закрыты. Эта скотина даже ничего мягкого ему не положила в гнездо, так что тот лежал на грубом дне. В моей комнате точно найдется что-нибудь подходящее.
