— Про порчу позже узнаем, на общем сборе. У тебя-то самой как? Говорят, ты замуж за Федора выходишь?
Пульвина недавно ушла к кому-то из женщин на заимку, Лесия еще с утра у мертвой земли ходила, удобряла ее, поливала, как и неделю до этого, да что-то без толку. Мой росток давно истощился и засох, потому что земле его нечем было питать, пояснила ведунья. Удобрять пока не получалось.
— Кать!
— А?!
— Не делай вид, будто ты не тут! Я спрашиваю, за Федора замуж, говорят, собралась? — А сама уже пирог разрезала и чай налила.
Мы сели за стол.
— Откуда я знаю, говорят или нет.
— Свадьба будет или нет?
— Нужно было тебя в другой дом отправить, — бормочу я, ковыряя ногти.
— Ну что ты, Катя, я же волноваться буду.
И будет, да. В глазах что-то будет дрожать, и не просто выдуманный страх. Лелька тоже не раз видела смерть. Не такую, как я, но не менее страшную. Лучше сразу все сказать и не мучить ни ее, ни себя.
— Я не выхожу замуж за Федора. Решила его отпустить. Я не люблю его, Леля, но это ты и сама знаешь.
И, хотя смешивать эти две новости не стоило, двусмысленно звучит, а ведь ничего общего между ними нет, но я выпалила без перерыва:
— Еще кое-что ты должна знать. Здесь в лесу лесником, который порчу обнаружил и тревогу поднял, служит… Волин.
Лелькины руки опустились на стол, а сама она быстро заморгала:
— Что ты сказала?
По голосу, однако, не скажешь, что Лелька в шоке.
— Волин. Суженый который мой, — я поморщилась, произнося это поистаскавшееся слово. — Он работает тут лесником. Говорю просто для того, чтобы ты не очень удивлялась, когда с ним столкнешься. Или нет — знаю, что потом меня съешь, когда столкнешься, за то, что заранее не предупредила. Вот поэтому предупреждаю.
— Пока не знаю, что из этого следует, — подумала она вслух.
— Ничего не следует. Рассказывай теперь. Как твои, как дела? Как семья?
— Ой, семья в порядке! — Справившись с удивлением, Лелька снова обратила внимание на пирог, ловко орудуя ножом и кромсая его на огромные куски. — Спасибо, Катька, что ты про меня вспомнила и попросила сюда забрать! Я как раз с ума сходила, думала, как бы сбежать от семьи на месяц-другой. Очень я их люблю, но уж больно они шумные.
Наверное, шутит. Как можно устать от семьи? От собственных детей, за которых жизнь отдашь?
— Э-э…
— Да, Катя, шучу я, шучу!
— Я поняла.
— Врешь, не поняла, — наставила она на меня нож, с которого капал ягодный сок. Забавная какая.
В общем, после неловкой новости про местного лесника вечер пошел своим чередом, и пошел прекрасно. Мы болтали, вернувшаяся Пульвина сидела с нами и слушала. Они с Лелькой сразу определились — это тут практически на подсознательном уровне происходит, — что Лелька сильней и знает больше, так что будет ведущей знахаркой, а вторая на подхвате. Как и я с этого дня становлюсь на подхвате у Макарского, потому что моим сыскным способностям до его ой как далеко.
— Да! — воскликнула Лелька. — Мы же по дороге в Хвощи мимо Белки проезжали, я отпросилась заглянуть ее проведать, потом догоняла группу. Семь потов сошло!
— Да? И как они?
— Ну, — Лелька закатила глаза. — Ты знаешь, как обычно. Теперь у нее причина для страданий, что она дома с детьми сидит и не зарабатывает, а Лад вынужден работать и их всех содержать. Как будто в упор не видит, что все вокруг так живут. Ну, Белка, ты же понимаешь…
Мы переглянулись и засмеялись. История Белки и Лада просто сериал какой-то, хотя здесь говорят: затяжной клубок. То есть то, что не распутаешь без разрывов. Столько раз сходиться и расходиться, ссориться и мириться, сколько они делали, просто неприлично, честное слово. И главное, виновата практически всегда была Белка, которая постоянно выдумывала для них препятствия.
То они разные по положению, и этого не изменить. То терпимо, что разные, но он Первый сын и не может она ему портить жизнь, ведь это из-за нее он хочет передать бразды правления кузену и уйти с поста, так как ей суждена спокойная жизнь. А не будет Белки, Лад сразу займет положенное ему место. Этот бзик помню лучше всего, он случился пять лет назад. У Лельки с Коловратом уже второй сын к тому времени родился, а эта парочка все никак пожениться не могла из-за Белкиных тараканов. Уж сколько мы ей твердили, что он взрослый мужчина, сам решит, чего хочет! Лад четко пояснил, что хромота мешает ему в делах и его кузен справится с постом главы рода куда лучше! Почему бы не прислушаться к его доводам? Ладно бы подросток с горячей головой, но сколько лет он тебя терпит? — намекали мы, но Белкины тараканы так просто насиженных мест не оставляют.
В общем, Ладу памятник нужно поставить за терпение. И только однажды он впал в бешенство, впрочем, как и Лелька. Когда Белка пришла к ней, рыдая, и заявила, что беременна и ей нужно сделать аборт. Я у нее как раз гостила, у меня небольшой отпуск был, а Лелька всегда обожала гостей и вечно обеспечивала мне приют. Так вот, я более-менее спокойно к прерыванию беременности отношусь, потому что выросла в мире, где это просто одна из медицинских процедур. А в Эруме это всячески осуждается, ведь несложно сберечься и не довести дело до беременности. Сделал встряску вовремя — жизнь не зародилась. А когда уж зародилась, прерывать ее, убивать живое… ну, в общем, скандал был. Лелька, как узнала, что Лад не в курсе, орала и метала. Я помню тот вечер, как вчера был. И Ладу сразу весточку отправила. Я сидела в углу и не вмешивалась, чтобы и мне заодно чего не прилетело.
Еще толком никто не успокоился, как он заявился. Тогда впервые я его испугалась. Мне казалось, он с чистыми руками от Лельки не уйдет и обязательно кого-нибудь придушит. Хотя он голос даже ни разу не повысил, когда предложил Белке подняться и выйти с ним для разговора.
Помню, как послушно она шла, повесив голову. А на следующий день явилась и сообщила, что они через два дня поженятся. С таким видом, будто ничего и не было и никого она не изводила своими страхами и сомнениями, доходящими до идиотизма. Так и не знаю, что Лад сказал или сделал, но Белка с тех пор как шелковая. Как будто наконец деталь подточили и вставили в нужное место и она уже не выпадает и не портит движение всего механизма.
— Удивляюсь, как она с тобой не напросилась.
— Конечно, пыталась! Хотела со мной поехать, но куда ей? Дочери полгода минуло — таких маленьких и няньке не доверишь. И Лад был против, сказал, мы сами справимся.
— И теперь Белка будет дуться на него за то, что он ей приказывает?
— Да вроде нет, поумнела уже. Вернее, спокойней стала. — Лелька перестала смеяться и просто улыбнулась. — Она выглядит счастливой, Катя, это ведь главное.
— Действительно.
Почему-то рука снова потянулась к животу, но я вовремя пресекла поползновение. Вот уж лишнее, просить встряску у Лельки. Вопросов не оберешься. Раньше она была тактичней, а сейчас словно ищейка, дай только след уловить, не отцепишь. В личных вопросах чувствую себя так, будто не я сыскарь, а она. К Пульвине обращусь, если надумаю.
