– А ты? – Она с хохотом ухватила его за рукав.
– Марта, я на минуту… В туалет, вот куда! – прошептал он с веселой укоризной ей на ухо. Как мило. Какое доверие…
Горский, не оглядываясь, прошел вдоль столиков, свернул за угол, в темный коридор.
Все вокруг шумело, бурлило, сверкали разноцветные огни, и летали конфетти.
Марта вскочила со стула и направилась за Горским. По дороге едва отвязалась от бизнесмена из Твери…
В коридоре, едва освещенном темно-синими светильниками, толпились какие-то люди. Курили. Бильярдная. Небольшой холл перед туалетной комнатой – здесь тоже кто-то курил. Яна не было. Может, он и в самом деле зашел в туалет? Или, самый худший вариант, встреча Яна с резидентом произойдет в туалете? Вот досада…
Марта свернула в еще один коридор – это были уже служебные помещения, – пахло кухней, мимо пробежала официантка с подносом. Небольшой закуток – уютный балкончик, весь застекленный цветными витражами.
Ян тихо говорил с молодым мужчиной в костюме. Сердце у Марты заколотилось – вот он, резидент! Этот невзрачный дядька в офисном костюме… Наверняка он! Надо будет описать его Ивану. Или показать издалека – уж как получится…
Подслушать разговор Горского с невзрачным типом было невозможно.
Марта не стала рисковать, вернулась в зал.
Через пять минут появился Горский, увидел Марту, стал сосредоточенно пробираться к ней сквозь толпу. Еще через несколько мгновений Марта с высоты своего роста углядела «резидента» – тот появился с другой стороны зала.
– Марта, детка, ты обещала спеть… – кто-то лез к ней с микрофоном.
Штирлиц находился на грани провала… У Марты совсем не было слуха! В этот момент, к счастью, некто пьяный и бойкий закружил Марту в танце, шепча на ухо какие-то обещанья. Марта вырвалась, шагнула назад и едва не оступилась…
Чьи-то руки подхватили ее.
– Ой, извините! – своим «фирменным», нахальным голосом выдала она.
– Ничего, – с легким акцентом ответили ей. Она обернулась и наткнулась – глаза в глаза – на того самого человека, с которым говорил на балконе Горский. Этот мужской, напряженный взгляд… Догадался? – Может, позвоните мне как-нибудь? – Он сунул ей в руку визитку. Нет, ни о чем не догадался. Просто основной инстинкт. Господи, как примитивны мужчины…
– Может быть! – ослепительно улыбнулась Марта.
Ее снова потянули в сторону – Горский.
– Марта, вот ты где!
Горский с «резидентом» на миг тоже встретились глазами, но затем их взгляды разошлись. Как будто они незнакомы…
– Ян! Еще один танец, да?
– Марта, нам пора…
«Нам»! И как говорит – тоном человека, покончившего наконец со всеми делами… Горский явно не собирался ждать кого-то еще. По сторонам больше не смотрел, тащил Марту к выходу. Наверное, был абсолютно уверен, что Марта теперь – его добыча.
В темно-синем коридоре Марта повисла на шее у Яна на шее.
– Ян, миленький…
– Не здесь… Погоди. Надо ехать. Я возьму такси… – Ян поцеловал ее куда-то в шею, на миг сжал в объятиях, скользнув тяжелой рукой по спине, по мягкому бархату. – Где твой номерок?
– Куда – ехать?..
– Ко мне. Не в Грязищи же твои! – ласковый, нетерпеливый смех.
– Ян, я тебя люблю. Я тебя обожаю. С ума схожу! Я так давно люблю тебя…
– Марта, номерок! – Ян опять поцеловал ее. – Я весь твой, только не капризничай…
– Нет, погоди! Ты должен знать… – Она взяла его довольно пухлые щеки в ладони. – Я ведь ради тебя все это затеяла… – Она повертела бедрами. – Ради тебя решила измениться и стать… стать вот такой! Я тебя люблю больше жизни, Ян. Больше жизни, честное слово! Я красивая?
– Ты очень красивая. Молодец. Марта, ты устала, потом поговорим…
Но Марта упорно допекала его признаниями в любви. Эту часть вечера они тоже в подробностях обсудили с Иваном. Все шло по плану – Горский должен был предложить Марте ехать к нему. Ночь любви и все такое… «Ты меня толкаешь в объятия Яна?» – опять ужаснулась Марта. «Нет же! Он примется тебя соблазнять, а ты в любви ему признайся! Говори о чувствах – он сразу отстанет… Ему же совсем не то от тебя нужно!» – «А если не отстанет? Если обрадуется, что сама ему на шею вешаюсь?» – настаивала Марта. «Тогда признайся, что мечтаешь выйти за него замуж… Тогда он точно от тебя отстанет!»
– Я люблю тебя, – Марта звонко припечатала на лоб Горскому поцелуй. – Я хочу быть твоей женой… И чтобы у нас было двое детей. Мальчик и… девочка. Гениально, да?
Дети были уже чистой импровизаций. Но на Яна эти речи подействовали очень сильно. Он вздрогнул и стал тереть лоб.
– Марта, по-моему, ты слишком форсируешь события…
– Ян, я буду самой лучшей женой на свете. Чесс слово!
Марта висела на нем и упорно твердила о своей необыкновенной любви. В результате все прошло без сучка и задоринки – Ян поскучнел, скис, за прозрачными стеклами его очков поползла тоска, и все закончилось тем, что он поймал такси, дал шоферу денег и попросил отвезти Марту домой, в Грязищи.
– Я тоже устал… После праздников еще поболтаем. Да? Ну все, будь умничкой! – Братский, равнодушный поцелуй – тоже в лоб.
Горский перебежал дорогу и нырнул в другое такси. Через мгновение такси Горского свернуло за угол.
– Стойте! – сказала Марта своему водителю. – Остановите.
В машину сел Иван.
– Все, теперь едем, – спокойно произнесла Марта.
Таксист хмыкнул, покрутил головой (вот шустрая дамочка – одного спровадила, другого тут же приветила!) и надавил на газ.
– Ну, как? – шепотом спросил Иван.
– Отлично.
Марта вполголоса пересказала ему подробности этого вечера. Поведала о человеке, с которым у Яна был особый, конфиденциальный разговор.
– Опиши его…
– Такой невзрачный, серенький… Серые глаза, серые волосы, серый костюм, среднего роста. Вот, кстати, его визитка.
Иван принялся разглядывать визитку. При свете фонарей мелькнули латинские буквы, золотом оттиснутые на плотном картоне, – «Эллиос». И имя.
– «Эллиос»… Значит, все-таки «Эллиос». Карл Шнейдер. Да, это он. Знаю. Но откуда у тебя визитка?
– Этот Шнейдер сам мне ее дал – вот как! – с гордостью произнесла Марта.
Затем в подробностях передала последнюю сцену прощания с Яном:
– Ох, Иван, я сама от себя не ожидала…
– Ты умница! Спасибо. «Эллиос», значит…
…Поздно ночью они были дома, в Грязищах.
Едва ступили за порог, как Иван принялся целовать Марту.
– Зачем? Я забесплатно на тебя работала… – стала она дразниться.
