Марта затопала дальше.
– Нет, ты это чучело видел? – услышала она приглушенный смех за спиной. – Вот корова. Из баскетболисток наверняка!
– Тихий ужас. Танк в юбке…
– Какой тихий! Вы бы ее голос слышали, ребята… Лошадь кавалерийская!
«И чего шептаться? – подумала Марта. – Лицемеры. Могли бы мне это в лицо сказать… И отчего все люди такие лицемеры? Говорят одно, а думают другое. Противно же…»
Марта сделала пару кругов вокруг учреждения. Затем вышла наружу и сделала еще круг по улице. Под конец даже замерзла, хотя стояла безветренная, сухая погода. Как-никак уже начало ноября!
Медленно темнело. Марта вспомнила, что так и не обедала сегодня.
Задергался телефон.
– Алло.
– Что? – взвинченный голос завхоза.
– Ничего.
– Везде была?
– Да.
– А на стоянке смотрела?
– Смотрела.
– Хорошо смотрела?
– Хорошо.
– На пленках – тоже ничего. Ох, вот беда… – заныл Сан Саныч. – Что же делать?
– Акт надо составить.
– Без тебя знаю! – огрызнулся Сан Саныч. – И ведь кто-то перед праздниками эту пакость устроил…
– И вы правда на дачу не поедете?
– Прям! На-кося выкуси! Чтобы я, значит, собственными календарными выходными жертвовал… – Далее неразборчиво. – …В общем так, Марта Витальевна. Сейчас спускаешься вниз, осматриваешь гараж и прочие служебные помещения. На том твоя миссия заканчивается, можешь идти домой. Что еще? А, да – с праздником тебя…
– Вы думаете, скульптура может быть в гараже?
– Если похитители не успели ее вынести, то точно там.
– Сан Саныч… А почему милицию не вызвать? Если, например, служебную собаку пустить по следу…
– Чего?! – Неразборчивое. – Милицию? – Неразборчивое. – И служебную собаку тоже… – Неразборчивое. – …Этого нам только не хватало! Сами разберемся… – Снова неразборчивое. Затем короткие гудки.
– И вас с наступающими, – машинально произнесла Марта и сунула телефон в карман.
Она честно спустилась в подземный гараж. Осмотрела все. Поговорила со слесарем дядей Костей о ценах на бензин. Выслушала несколько ценных советов – не так давно Марта стала автовладелицей, поскольку добираться до центра Москвы из дальнего Подмосковья на общественном транспорте очень неприятно. Все пуговицы в дороге оторвут, все ноги отдавят…
– Ты, главное, Марта, осторожней… Женщина за рулем – это обезьяна с гранатой…
– Вы сексист, дядь Кость! – в первый раз за день захохотала Марта.
– Тш-ш… Потолок обвалится. И голосище у тебя… Хотя спасибо за комплимент. Знаешь, я хоть и в дедушки тебе гожусь, но еще очень даже ого-го… – интимным шепотом признался дядя Костя, глядя в упор на Мартин бюст, как раз располагающийся на уровне его глаз.
– Сексист – это про другое…
– Да? А про что?
– Сексистами называют тех, кто не верит в равенство мужчин и женщин.
– А кто ж в это верит-то?
– Ну вас, дядь Кость!
– Ты, главное, газ с тормозом не перепутай…
Дядя Костя тоже не был искренен. Хорохорился, строил из себя настоящего мачо, а глаза – стариковские, грустные…
– Март…
– Да?
– А сколько тебе лет, если не секрет?
– Не секрет, – легко ответила Марта. – Мне тридцать пять.
– А муж есть?
– Муж объелся груш… Был, да сплыл.
Марте совсем нетрудно было говорить правду. Она не видела смысла приукрашивать себя и свою жизнь. Уж что есть, то есть…
– От дурак! Такую видную девку бросил…
«Ну вот, что и требовалось доказать – лишь одни пенсионеры могут мной заинтересоваться. Да и то на словах…»
– А детки? Детки есть?
– Нет. И не хочу. Я, дядь Кость, двоих братьев вырастила. От и до. Вот так нахлебалась… говна детского и молочных смесей. – Она провела ребром ладони по горлу.
– Мать померла? – ахнул сочувственно старик.
– Нет! Мама до сих пор в добром здравии! Просто она работала, а я с братьями сидела…
– Отца, значит, не было. На жизнь не хватало…
– Хватало. А отец – был и есть! Прекрасно они все себя чувствуют – и папа, и мама, и братья, и их жены, и племянники! У мамы, кстати, скоро день рождения. Ладно, дядь Кость, пойду я… С наступающими!
– И тебя. А как он нынче называется, праздник этот? Раньше день революции был, а теперь?
– День согласия. Нет, единства!
– Иди ты…
– Уже пошла… Все, пока-пока!
…Черное небо, оранжевые фонари.
Марта захлопнула дверцу своего авто, пристегнулась, минуту посидела в нерешительности, потом повернула в замке ключ зажигания. Она была еще неопытной автомобилисткой… А московские дороги промахов не прощают!
Марта вырулила на дорогу, потом резко нажала на тормоз.
– Черт… – Ее тряхнуло. Мимо проехал какой-то тип в «Жигулях», высунулся в окно и прокричал что-то, покрутив пальцем у виска.
– Сам такой, – буркнула Марта. Сердце отчаянно колотилось. «Ведь чуть не врезался в меня!» Она снова нажала на газ и принялась осторожно поворачивать.
Машина Марты – старенькая «немка», но во вполне приличном состоянии. Марте продал ее Горский, Ян Владиславович, заместитель начальника отдела по надзору за качеством и безопасностью зерна. Ян работал в Росагронадзоре ведущим специалистом-экспертом. Было ему 38 лет. Холост, выглядел чрезвычайно импозантно…
Где-то в начале октября Марта зашла к нему, чтобы принять заказ на канцелярские принадлежности, и Ян спросил:
– Марта Витальевна, машина не нужна?
– В смысле?
– Да вот, решил новую купить, а старую куда? Всего три тысячи американских долларов. Куда-то идти, с какими-то жуликами договариваться, объявления давать – неохота… Решил – продам своим. Может, кто купит? Вам первой предлагаю…
Марта не раз видела на служебной стоянке авто Горского. Очень, очень приличное авто. И всего три тысячи?! «Займу. На одном хлебе с водой сидеть буду…»
– Беру! – хриплым басом рявкнула тогда Марта – даже стекло в раме задребезжало.
Горский засмеялся. Он был добрый и милый. Не жадный – этим сразу расположил Марту к себе. Поэтому каждый раз, сталкиваясь с ним, она отчаянно старалась не думать о том, искренен или нет с ней Ян Владиславович, не считает ли ее, как и все прочие, «коровой», «кавалерийской лошадью» и «танком в юбке»?.. Какая разница? О человеке же судят по поступкам…
