Начиная с понятий практики и процесса, Лэйнг указывает, что происходящие в рамках семьи события, действия и т. д. неизменно представляются либо как результат деятельности ее агентов, либо как непрерывные серии не имеющих никакого агента операций. Если происходящее в группе может быть связано с тем, что делают ее агенты, – это практика. Если же то, что происходит в группе, не может быть представлено как результат чьего-то действия и никто не может понять, как это происходит, – это процесс
[183]. По сути, практика и процесс различаются у Лэйнга по наличию агента ответственности: если кто-то ответствен за происходящее – это практика, если же агент ответственности настолько анонимен и неиндивидуализирован, что его установить невозможно, – это процесс.
Получается, что практика, будучи результатом человеческой деятельности, может быть возвращена к своим первоначальным истокам – осуществляющим ее агентам, их деятельности и ее мотивам и целям. Практика может быть осмыслена и понята. Процесс же так понят быть не может, поскольку агента не имеет. Здесь Лэйнг предлагает два пути. Во-первых, и это его новшество, процесс через социальный факт может быть возвращен к некой идее: «Если идея, к примеру, становится социальным фактом (мои соседи не любят „цветных“), если это просто вещь, то ее интеллигибельность возможна путем поэтапного возвращения вещь → социальный факт → идея → придумавшие ее люди: ее ни от кого не зависящая власть, ее анонимность, ее непонятное авторство интеллигибельны в той степени, что можно выяснить путь ее отчуждения от деятелей»
[184]. Во-вторых, и тут Лэйнг следует за Сартром, одновременно все происходящее в группе может быть понято и прояснено, может стать интеллигибельным при условии возвращения от процесса к практике, к совокупности индивидуальных практик, от того, что происходит в группе, к тем конкретным действиям агентов, которые ее составляют.
Питер Седжвик, развивая эту идею Лэйнга и стремясь осмыслить с ее помощью его творчество, говорит о том, что идеи практики, процесса и интеллигибельности специфичны для творчества Лэйнга начала 1960-х гг. и отсутствуют в его первой книге. Он подчеркивает, что в «Разделенном Я» психотические симптомы и существование шизофреника понимаются Лэйнгом исходя из фрагментации или раскола «я». Для их осмысления они не включаются в формы практики – в формы коммуникации в пределах группы людей
[185]. Поэтому ранние работы представляют лишь внутренний план и не предполагают плана внешнего и, можно добавить, разделения на практику и процесс как такового.
Здесь мы наблюдаем перенесение концептов Сартра из пространства истории в пространство семьи. У Сартра при вхождении человека в социальную группу и общество его индивидуальная практика преобразовывалась в практику-процесс и становилась основой исторического процесса и, одновременно, гарантом его интеллигибельности. У Лэйнга практика отдельных членов семьи на уровне семьи как системы оборачивается процессом, но исследовать семью, осмыслить, понять и прояснить ее, сделать ее интеллигибельной можно лишь пройдя путь от семейного процесса к индивидуальной практике, при этом сохранив оба эти элемента, которые существуют лишь в единстве.
Таким образом, эти понятия должны были помочь преодолеть разрыв между процессами семьи как системы и поведением ее агентов – членов семьи. Но здесь есть одна трудность. Дело в том, что, как отмечает сам Лэйнг, каждый из входящих в семью людей, становясь ее членом, претерпевает ряд трансформаций. И здесь на сцену выходят еще два понятия статьи – серия и связка.
В статье 1962 г. Лэйнг разделяет все семьи на два типа: семьи-серии и семьи-связки. Серия – это начальная стадия формирования группы, на которой ее члены разделяют общую цель, но в ее практическом достижении друг от друга не зависят. Члены серии взаимозаменяемы, поскольку в серии не важна качественная определенность, и представляют собой своеобразное отрицательное единство. Они способны сформировать какую-то сырую идентичность на основании интерпретации поведения друг друга или обозначить общую цель их собственного индивидуального поведения. Такой серией является автобусная очередь или группа антисемитов: неструктурированное хаотическое единство. Серия объединена на основании отношения к какому-либо внешнему объекту: автобусная очередь ждет автобуса, антисемиты негативно относятся к евреям. Причем этот внешний объект не обязательно должен существовать в реальности. Главное, чтобы члены серии полагали, что он существует. Автобусная очередь является серией, даже если ожидаемый всеми автобус так и не придет.
Серия, по мнению Лэйнга, характеризуется отчуждением. Она всегда определяет себя как «они» и никогда как «мы», и эти «они» всегда «там», а не «здесь». Привлекая сартрово понимание серийности, Лэйнг поясняет:
Члены таких серий объединяются, в частности, присущими серии идеями, которых никогда не придерживается кто-то конкретно. Каждый полагает, что так думают другие. Другой, в свою очередь, думает, что так считает не он, а другие… Такая последовательная совокупность объединяется тем фактом, что каждый человек – сосед своего соседа
[186].
Такая возможность появления другого укоренена в механизмах образования группы. Если человек говорит о том, что он солидарен с другими, или о том, что он не разделяет их позиции, он уже осуществил несколько актов того, что Лэйнг вслед за Сартром называет синтезом или тотализацией. Каждый из членов группы должен осуществить свой собственный синтез синтезов других, ибо группа как таковая не является непосредственным образованием «тебя» и «меня». Группа есть бесконечный синтез синтезов, разнообразие практик.
Более сложным и более прочным образованием, чем серия, является связка, члены которой объединяются для достижения общей цели. Так происходит в революционных объединениях, футбольных командах и т. д. Основанием связки является террор, на уровне индивида ощущаемый как страх ситуации предательства и возмездия. Связка – это группа, «единство которой достигается путем взаимной интериоризации каждым каждого другого и в которой нет ни общего объекта, ни организационной и институциональной структуры и т. д., изначально выполняющих функцию своеобразного „цемента“ группы»
[187].
Существование связки зависит от каждого члена группы, и если один из них решает оставить группу, то узел, связка взаимных интериоризаций разрывается. Именно поэтому очень важным в функционировании связки и поддержании ее целостности является существование внешнего врага, который поддерживает ее внутреннюю сплоченность. Если для связки не существует никакой реальной внешней опасности, то она должна быть придумана. Охрана и защита группы от угрожающей опасности, по Лэйнгу, опирается на два предварительных условия: 1) сфантазированная характеристика внешнего мира как необыкновенно опасного, 2) генерирование террора с целью защиты от этой опасности. «„Работа“ связки – генерация подобного террора. Эту работу я называю насилием»
[188], – пишет он.
