Если приводить конкретные примеры, то картографирование выглядит у Лэйнга следующим образом: Если обозначить структуру опыта какого-либо человека «А», а происходящие в обществе события «В», то «А» и «В» могут находиться или не находиться в фазе. В случае совпадения «А» наносится на карту «В». Если «В», к примеру, связано со свадьбой, то люди, которые женятся или выходят замуж, должны после этого события переживать себя (А) как женатых/замужних, т. е. быть в фазе «В». Это и есть норма, когда личный опыт совпадает в социальной действительностью и происходящими в ней событиями. Однако может быть и так, что опыт человека «А» не находится в фазе «В», несмотря на то что соответствующее событие «В» с ним произошло. В этом случае опыт вступает в диссонанс с социальной реальностью. Это признается ненормальным, и назначается лечение.
Весь смысл работы вложен не в поставленную задачу и не в радикальность некоторых формулировок. Его можно обозначить словами, которые сам Лэйнг приводит в заключение к первой части книги:
Понятие шизофрении – это оковы, стесняющие пациентов и психиатров. <…> Для того чтобы сидеть в клетке, не всегда нужны прутья. Определенного рода идеи также могут стать клеткой. Двери психиатрических больниц открываются потому, что химическое сдерживание более эффективно. Двери наших умов открыть гораздо сложнее.
Маркс говорил: при всех обстоятельствах у негра черная кожа. Но только при определенных социально-экономических условиях он может стать рабом. При всех обстоятельствах человек может попасть в ловушку и потерять себя, но он может повернуть назад и, пройдя долгий путь, вновь возвратиться к самому себе. Только при определенных социально-экономических условиях он будет страдать от шизофрении
[353].
После выхода «Политики семьи» в адрес книги посыпались нелицеприятные отклики. В то время Лэйнг жил со своей второй семьей, с Юттой Вернер, не уставая повторять, что всегда стремился к семейным и моногамным отношениям. Такая приверженность семейным ценностям и одновременная ярая критика семьи как институции противоречили друг другу, поэтому многие обвиняли его или в лицемерии, или в хаотичной агрессивности левых. В 1983 г. в интервью Ричарду Саймону, оглядываясь назад, он вынужден был оправдываться:
Тогда я писал главным образом о несчастных семьях. Я стремился описать семейные «увечья», то, каким образом семьи причиняют боль своим членам. Вы можете утверждать, что мои работы основаны на моем опыте семейного страдания и несчастья, но я никогда не считал, что такая связь есть
[354].
В апреле 1969 г. Лэйнг завершал еще одну книгу, которая несколько выбивалась из русла своей прежней работы. Это были «Узелки»
[355] – книга для широкой аудитории, популяризующая идеи «Межличностного восприятия» – исключительно коммерческий проект, рассчитанный на краткосрочную прибыль.
Эта книга во многом продолжала исследования Лэйнга. То, чем он занимался до этого, и было распутыванием узелков, которые его клиенты и пациенты случайно или умышленно навязали. Как раз узел и способствует нарушению взаимоотношений, мистификации и образованию ложного «я», одновременно узелки поддерживают ложную социальную реальность. Они – центральные элементы социальной сети. Здесь Лэйнг показывает самые элементарные и самые абсурдные из них.
«Узелки», по сути, отражали эмоциональный фон первого развода Лэйнга, его разрыва отношений с Энн, потери пятерых детей, развала семьи и ситуации тотального непонимания, в которую они с Энн были вовлечены. Они были построены в виде диалогов, в которых на примере общения между Джеком и Джилл представлялись слабые места и противоречия человеческих отношений.
Здесь Лэйнг работал по аналогии. Он фактически переносил некоторые феномены индивидуальной психологии в область межличностного взаимодействия, в частности развивал теорию переноса. Он вскрывал две линии переноса: горизонтальную, связанную с переносом в процессе отношений между супругами и братьями и сестрами, и вертикальную, где перенос работал в пространстве между поколениями, т. е. когда переживаемый в отношениях между бабушками и дедушками или с ними опыт переносился на настоящее поколение человека и его детей. Эти многочисленные горизонтальные и вертикальные линии сплетали сложную сеть отношений:
Они играют в игру.
Они играют в то, что они ни во что не играют.
Если я покажу им, что вижу, что они играют, я нарушу правила, и они меня накажут. Я должен играть в их игру, что я не вижу того, что они играют.
ДЖИЛЛ: Ты думаешь, что я глупая.
ДЖЕК: Я не думаю, что ты глупая.
ДЖИЛЛ: Я точно глупая, потому что думаю, что ты думаешь, что я глупая, хотя ты так не думаешь;
либо ты врешь мне.
Я глупая в любом случае:
если я думаю, что я глупая, и я действительно глупая;
если думаю, что глупая, а на самом деле не глупая;
если думаю, что ты думаешь, что я глупая, а ты так не думаешь.
ДЖИЛЛ: Я расстроена тем, что ты расстроен.
ДЖЕК: Я не расстроен.
ДЖИЛЛ: Я расстроена тем, что ты не расстроен тем, что я расстроена тем, что ты расстроен.
ДЖЕК: Я расстроен тем, что ты расстроена тем, что я не расстроен тем, что ты расстроена тем, что я расстроен, в то время, когда я вовсе не расстроен.
ДЖИЛЛ: Ты сваливаешь на меня вину.
ДЖЕК: Я не сваливаю на тебя вину.
ДЖИЛЛ: Ты сваливаешь на меня вину тем, что думаешь, что не сваливаешь на меня вину.
ДЖЕК: Прости меня.
ДЖИЛЛ: Нет.
ДЖЕК: Я никогда не прощу тебя за то, что ты меня не простила.
Несмотря на легкий стиль книги и простоту идеи, писалась она очень долго. Истории и диалоги, вошедшие в книгу, Лэйнг собирал в течение пяти-шести лет: он записывал их и складывал в отдельную папку, «на будущее», а уже потом, когда возник замысел книги, она дописывалась и оформлялась. Однако и на этой стадии работа шла чрезвычайно тяжело. По замыслу книга стилем и структурой должна была напоминать восточные сутры.
До сдачи рукописи в издательство было написано как минимум восемь черновых рукописных вариантов, внесена многочисленная правка. Только весной 1969 г. лежащие в основе книги короткие заметки были соединены вместе. В начале 1970 г. книга вышла в «Tavistock Publications»: сначала в твердой обложке, а через несколько месяцев и в мягком варианте.
«Узелки» продавались не очень хорошо. Это были непривычные для читателей Лэйнга жанр и проблематика, да и к тому же зашифрованные в диалогах проблемы разгадать было не так-то просто. Книга не принесла желаемого успеха: ее плохо покупали, рецензии были весьма сдержанны. Но за пределами Великобритании ситуация была несколько иной: молодые работницы офисов, машинистки и секретарши Мэдисон Авеню охотно покупали эту книгу в подарок для своих друзей. За первые несколько недель продаж в США было распродано 75 тысяч экземпляров. Как образчик английского стиля и дыхания современности были восприняты «Узелки» в Германии. Перевод одного или двух фрагментов был даже включен в школьный курс английской литературы. Как образец английской литературы «Узелки» были включены и в американскую антологию поэзии «Западный ветер», в которой стиль диалогов сравнивался со стилем Сафо.
