Книга Лев Рохлин. Сменить хозяина Кремля, страница 10. Автор книги Александр Волков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лев Рохлин. Сменить хозяина Кремля»

Cтраница 10

В результате, когда 1 декабря 1994 года корпусу поступил приказ принять участие в разоружении в Чеченской Республике незаконных вооруженных формирований, я знал, что мои части вполне управляемы, солдаты обучены, техника подготовлена и исправна.

Сам я мог в Чечню не идти. Командующий войсками округа сказал, что я могу послать любого из подчиненных мне трех генералов. Но что бы тогда обо мне думали: в мирное время выжимал из нас соки, требовал, чтобы к войне готовились, а сейчас с нами не пошел? Я знал, что спасу жизни многих людей. Так и получилось».

Рохлин опирался на свой боевой опыт и был одним из немногих, кто им в 8-м гвардейском армейском корпусе обладал. Но на уровне высокого командного состава он был единственным участников войны в Афганистане, в чьем подчинении была часть, тем более такая, какой являлся развернутый и усиленный, действующий на самостоятельном направлении 860-й отдельный мотострелковый полк. Поэтому генерал рассчитывал, и не без оснований, только на себя. На себя и на тех людей, которых самолично готовил к боевым действиям.

А то, что предстоит война нешуточная, Рохлин догадывался. К тому моменту, когда «тревожный корпус» получил приказ на передислокацию, Чеченская Республика уже была взбудоражена кровопролитными столкновениями действующей власти с подразделениями так называемого Временного совета и сторонниками Умара Авторханова. Причем в октябре 1994 года 120 оппозиционеров Временного совета прошли подготовку на том самом полигоне «Прудбой» 8-го Волгоградского армейского корпуса. Вот именно они вместе с наспех набранными в гвардейской Кантемировской дивизии танкистами пытались штурмом взять Грозный. В город вошли почти без выстрелов, но уже в центре подверглись атаке «абхазского батальона» Шамиля Басаева. Машины были сожжены, часть офицеров погибла, часть попала в плен.

Телевидение день и ночь крутило душераздирающие кадры с подбитыми танками и закопченными лицами раненых и плененных российских военнослужащих. Дудаев злорадствовал и угрожал Москве. Ельцин с налившимся кровью лицом обещал восстановить в республике конституционный порядок. Истерзанная перестройкой и разоренная усилиями власти армия спешно собирала способные к боевым действиям части. Их оказалось крайне мало — боевая учеба почти повсеместно не велась. Корпус Рохлина, не укомплектованный, со всех сторон обрезанный, представлял собой более или менее годное для войны соединение.

Позже газеты писали: «…В состав группировки «Северо-Восток» в ночь на 1 января 1995 года входили части 8 гв. АК под командованием генерала Рохлина: 255-й мотострелковый полк, сводный отряд 33-го мотострелкового полка и 68-й отдельный разведывательный батальон, всего: 2200 человек, 7 танков, 125 БМП и БТР, 25 орудий и минометов…» В сущности, это был всего лишь один штатный мотострелковый полк, усиленный двумя батальонами и ротой танков. Очень важно принять во внимание его состав, потому что в армейском корпусе в пятнадцать раз больше личного состава, орудий и бронетехники. С этим Рохлин пошел на войну…

Я мог бы поведать, как воевал корпус Рохлина в Чечне, но буду откровенен — меня там не было, и информацию я, как многие, черпал из газет, журналов, рассказов участников событий. Можно было бы взять выдержку из повествования журналиста Андрея Антипова, который восстанавливал хронологию тех страшных событий со слов генерала и записям в Боевых журналах. Но мне повезло, и я нашел интервью самого генерала, которое он дал за полгода до собственной гибели известному тележурналисту Алексею Борзенко. Лев Яковлевич хорошо осознавал, что работает «в стол», на потом, поэтому и говорил как бы в телеграфном стиле, тезисно, что ли… И действительно, при жизни военачальника и оппозиционного депутата, это интервью по понятным причинам в эфир не попало. Да и потом, покуда «царствовал» Ельцин, появиться в эфире оно не могло. Спустя годы его все-таки пустили, но не на центральный канал, да и время трансляции было позднее, когда люди уже отдыхают. Поэтому будет правильным, если читатель ознакомится с этим повествованием полностью, без купюр, без литературной правки, как с исповедью человека, который знал правду войны и хотел ее нам открыть без прикрас. Он понимал: перед историей, как и перед Богом, говорить нужно только правду.


Исповедь русского генерала. Февраль 1998 г.

— Я, находясь в войсках, будучи командиром, все сосредоточивал на боевой подготовке, а жизнь заставила к тому же и воевать. И когда пришел с Академии Генерального штаба в Волгоградский корпус, увидел развал. Боевой подготовки не существует никакой, на полигоне давным-давно не стреляли и, словом-то, не слышали о боевой подготовке. И вдруг приходит самодур, который выгнал всех в поле, который и день и ночь заставляет стрелять, водить, поднимает по тревоге, который проводит учения, снимает с должностей за то, что техника вовремя не вышла. И когда случилось решение воевать, точнее, идти в сторону Чечни, для меня не было новостью, что это все будет очень серьезно.

Первый раз мы обманули, когда рассчитывали, что пойдем через Хасавюрт, и все знали, что нас пошлют на Хасавюрт. Мы подготовили карты, послали майора, который объехал все милицейские участки чеченцев, дагестанцев, советуясь и прося помощи, мол, пойдет наша колонна, вы, пожалуйста, помогите. На этой карте были нарисованы позиции, он чеченцев спрашивал, правильно ли нарисовано, все ли так? Ни у кого не было сомнения. Я пригласил руководителя администрации города и района Кизлярского. Посидели, как следует, выпили, тоже попросил у него помощи, чтобы он помог мне провести колонну. А пошли в сторону. Ночь, никто не ожидал. Перекрыли дорогу разведчики на двух участках, чтобы ни одна машина не могла пройти, сказать, что идет колонна. По бездорожью, через пустыню, сделав огромный крюк, вышли, и никто из чеченцев не мог предположить, что мы идем.

Выходит на меня Куликов: «Лев Яковлевич, помоги!». — «Дайте точные координаты, куда вести огонь артиллерии». Мне дают координаты, и я на карте начинаю разбираться. Смотрю, дают координаты прямо в центр полка, то есть нанести огонь по 81-му полку… Я связываюсь с Куликовым, очень плохо слышно, говорю: «Куда бить?». Он мне: «Я тебя прошу, разберитесь сами!». Тогда я отвожу огонь на километр, связываюсь с полком напрямую, и мы наносим предупредительный выстрел по атакующим чеченцам. От радости 81-й полк «зашелестел», туда, говорит, еще столько же, и побольше, и побыстрее… Мы нанесли несколько огневых ударов, атака захлебнулась, все атакующие разбежались и на этом спасение 81-го полка закончилось. Встречали они нас, как героев.

Но тут же подъезжает комендант Надтеречного района и спрашивает: «Это война?». «Да нет, — говорю, — мы не желаем войны, но задачу должны выполнить». Он говорит: «Нет, мы не пропустим, ляжем сами, положим женщин, детей…». Я говорю: «Вы знаете, я воевал в Афганистане…». Он машет рукой. «Там такие необразованные, эти афганцы, такие грязные… Только, — говорю, — у них отличие одно от цивилизованных чеченцев — они впереди себя женщин и детей не пускали». Ну тут у него физиономия вытянулась…

Я вышел в район Толстой-Юрта, но не в само селение, а слева. Между двух хребтов срочно начали занимать оборону, окапываться, расположили артиллерию, начали завозить материальные средства и готовиться к самому худшему. Уже стало известно, что пошли пограничники по моему маршруту, от которого я отказался, на Хасавюрт, и около 80 человек взяли в плен. Уже шла информация, что в Назрани разгромили колонну, что установка «Град» расстреляла второй раз колонну. И то, что наша группа сумела выйти, нависнуть над городом, занять исключительно удобные позиции, пристрелять артиллерию и своей диспозицией заранее обеспечить себе успех, это было воспринято чрезвычайно радостно руководством. Эйфория была довольно большая. Все считали, что взятие Грозного — это мелочь, это факт почти свершенный, и что тут нет никаких проблем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация