• по свидетельству родных, вечером, несмотря на достаточно поздний приход генерала домой, ссоры, на что следствием акцентировалось внимание, между Львом и Тамарой не было. Рохлина еще в 2 часа ночи звонила подругам и была в добром расположении духа;
• Тамара Павловна Рохлина, как отмечалось на пресс-конференциях, «с огромным пиететом относилась к общественной значимости мужа и проводимой им политической линии». Кроме того, генерал был единственным источником финансирования семьи;
• по свидетельству зятя и дочери, еще в декабре жена генерала похищалась, была насильно посажена в автомобиль неизвестными, угрожавшими расправой генералу, ей и семье, если Рохлин не прекратит оппозиционную деятельность. После убийства Льва Яковлевича Тамара Павловна дочери заявила, что это были «те же самые лица»;
• наутро тяжелая входная дверь на дачу была распахнута, хотя никто из домочадцев ее не открывал, а Тамара Павловна и вовсе не могла это сделать, так как «ей просто не хватало бы сил»;
• при осмотре прилегающего к даче леса, в непосредственной близости от дома Рохлина, на дереве был обнаружен «насест», с которого, якобы, велось наблюдение за перемещениями генерала;
• в том же лесу были найдены сожженные трупы несколь-ких человек, предположительно тех, кто непосредственно исполнял акт убийства и принуждения жены к собственному оговору.
Все эти свидетельства впоследствии были Генеральной прокуратурой опровергнуты. Часть из них признаны субъективными. Заявления семьи о похищении Рохлиной неизвестными лицами в правоохранительные органы не поступало. Трупы были сожжены до убийства Рохлина и являлись результатом бандитской «разборки». Было проведено следствие, виновные найдены и наказаны.
Но те сторонники Рохлина, кто не доверял выводам правоохранительных органов и решениям судебных инстанций, и по сей день продолжают отстаивать версию «неизвестных в масках», которые под угрозой заставили Рохлину выстрелить в мужа.
Комментирует ситуацию питерский ученый Юрий Петрович Савельев:
— Лев Яковлевич пригласил меня приехать в Москву для важного разговора, и я не заставил себя ждать. Встретились в штаб-квартире ДПА: дым коромыслом, непрерывный поток людей. Я с любопытством наблюдал, как в небольшом прокуренном помещении заваривалась политическая каша, которая в самое ближайшее время должна была потрясти так называемую «новую» Россию. Когда он «раскидал» неотложные дела, мы уехали к нему на дачу, поднялись по высокому крыльцу, вошли в дом, охрана заняла свои позиции.
В маленький холл спустилась Тамара, воскликнула: «Надо же, не забыл этот день: я думала, не вспомнишь!». Обняла Рохлина, и я понял, что эта женщина любит своего мужа. Рохлин меня представил, сел в кресло, устало вытянул ноги, вытащил из правого кармана брюк пистолет, протянул Тамаре: «На, передай охране!». Видимо, это была обычная процедура. Она ушла. Я спросил, о каком дне говорила жена: оказалось, что я попал на маленькое семейное торжество — годовщина совместной жизни. Праздновали втроем: пили кавказское вино, смеялись.
Я вспоминал впоследствии этот вечер. После убийства генерала болтали о каких-то неурядицах в семейной жизни Рохлиных, что и послужило, якобы, основанием для рокового выстрела. Полная чушь!
После ужина Лев Яковлевич повел меня осматривать дом. Спустились в полуподвал первого этажа: там была небольшая баня-сауна. Отсюда одна дверь вела наружу, в приусадебный дворик. Рохлин посмеялся: «Здесь без поллитры дверь могу открыть только я». Взял маленький железный ломик, стоявший у косяка, подсунул под дверь, приподнял и толкнул ее. После второго раза она распахнулась. Впоследствии именно эта дверь фигурировала в обстоятельствах совершенного преступления: скорее всего, сообщник убийц генерала, находившийся в доме, также знал этот секрет и заранее открыл ее, поскольку снаружи это сделать было невозможно.
Версия третья, короткая.
Тамару Павловну выкрадывали «неизвестные в масках», лечили израильские врачи и определенным образом зомбировали. По телефонному звонку и произнесении в трубку ключевого слова, та, помимо собственной воли, исполнила заложенную в нее программу.
Методики спецслужб, говорят, это сделать позволяют. По крайней мере, многие обыватели так думают.
Версия четвертая, неофициальная, но основная, которой придерживаются практически все сторонники мятежного генерала. Она заключается в том, что с Рохлиным расправились его политические противники.
Виктор Илюхин, который побывал на даче и разговаривал с вдовой генерала, уже через некоторое время сделал политическое заявление, обвинив ельцинский режим в том, что он исполнил свою недавнюю публичную угрозу — «рохлиных мы сметем!». Слишком опасен стал лидер Движения в поддержку армии для криминальной власти олигархов и чиновников. Генерал смог за короткое время сформировать мощнейшую общественную организацию из военных, которая активной оппозиционной борьбой привлекла на свою сторону миллионы российских граждан. От слов обвинения режима в совершенных преступлениях лидер ДПА перешел к практической подготовке масс на организованное выступление «до победного конца». Ему, в отличие от других современников, удалось поднять огромную по масштабам волну протеста, которая в июле 1998 года должна была смыть в политическое небытие и президента Ельцина, и его «семью», и незаконно нажившихся на варварской приватизации и ухватившихся за власть чиновников. На смену им Рохлин вел за собой правительство народного доверия, которое, по его планам, и должно было поднять Россию с колен, восстановить честь армии и флота, дать людям уверенность в завтрашнем дне.
Каждый из нас вправе выбрать для себя любую версию убийства Льва Рохлина. А кто-то, как Михаил Полторанин, продолжает поиск убийц и время от времени называет новые имена, иные обстоятельства. Так или иначе, Рохлина не стало в очень ответственный для политической жизни России момент. Именно тогда, а не в какой-то другой период исторического развития страны мы потеряли патриота, отдавшего всего себя служению Родине и ее народу.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В этом году Льву Рохлину исполнилось бы 65 лет, но его не стало в 51. Мы воспринимали его тогда как человека, чей возраст возвышался над нашим вершиной, уходящей за тучи. А теперь мы перегнали нашего командира и лидера ДПА, оставив свои 51 позади. Но странное чувство — Лев Рохлин так и остался старше нас, выше нас, мудрее, чище, лучше. Его жизненного опыта вояки, вкусившего вкус побед и горечь утрат друзей, сослуживцев, подчиненных, с лихвой хватило бы на всех. Мы безоговорочно принимали его старшинство и главенство. Потом образ генерала, прячась в тумане наслаивающихся лет, стал для нас символом беззаветного служения Родине, маяком, по которому следует ориентироваться в делах и поступках.
Нам повезло, что Рохлина на посту руководителя Движения в поддержку армии сменил другой патриот страны, его друг — бывший прокурор, когда-то возбудивший уголовное дело на президента Горбачева, Виктор Илюхин. И ДПА не заглохло. Мы не смогли использовать потенциал, наработанный Рохлиным, и поднять людей на бессрочный пикет, который готовил генерал, но организация сделала многое, чтобы Вооруженные Силы не были окончательно уничтожены, НАТО не чувствовало себя в России хозяином, а такое понятие, как социальные льготы военнослужащим, не перестало существовать.
