Их разговор, если можно называть разговором многоуровневый обмен информацией в сверхбыстром темпе, длился всего сотую долю секунды, и передать его содержание полностью человеческим языком не удалось бы, разве что общий смысл эмоциологем-фраз, пакетов информации. Так, первая «фраза» Уицраора включала в себя утверждение, удивление, недоумение с подсмысловыми «гармониками» и целый ряд образов в сопровождении сложнейших мысленных формул, но ее можно было свести в общем-то к приветствию типа:
— Ба, Посланник! Какие люди — и без охраны!
Никита ответил вежливо и короче, хотя и его ответ в пси-диапазоне содержал планы, подпланы и перспективы:
— Привет, Великий.
Никита перешел на полное возбуждение сверхсознания. Уицраора в общем-то он не опасался, хотя и понимал, что справиться с подручным Люцифера будет непросто. Но драться не хотелось.
— Прости, Великий, что ворвался в твой мир непрошено. Поддался любопытству. Но ты ведь давно знал, что я здесь?
— Я слежу за тобой с момента знакомства с Велиалом, Посланник. Твоя магизащита несовершенна.
— Зато совершенно оружие. Зачем тебе понадобилось затевать игру с… моей девушкой? Вернее, с ее призраком?
— Проверял твою реакцию. Гиибель была права: ты излишне эмоционален, а следовательно, уязвим. Тебе не удастся ни собрать Семерых, ни даже уцелеть.
Обмен информацией прекратился, потому что дальнейший контакт демономага и мага связи протекал в ином режиме — энергетическом и материально-физическом, и длился также не более долей секунды.
Уицраор нанес колющий удар вардзуни — Сухов мечом отразил выпад. Великий игва сделал залп из шиххиртха — Никита заставил стрелы-ракеты взорваться раньше. Уицраор перестроил метрику пространств, скрутив многомерный жгут и пытаясь загнать туда гостя, — Никита ответил «размоткой» более обширной области хрона в плоский двумерный континуум. Озадаченный Уицраор приостановился, почуяв необычную силу противника.
— Предлагаю разойтись мирным путем, — передал Сухов послание всеми мыслимыми способами связи. — Я не хочу воевать. Ни с тобой, ни с кем-либо вообще.
— Но Гиибель ты уничтожил.
— Не было выхода. В противном случае она уничтожила бы меня, а я еще не закончил Путь.
— Тогда зачем ты явился в мой хрон? Только ради любопытства?
— Мне нужен был выход к Суфэтху, а твой хрон граничит с ним.
— «Кладбище Шаданакара» не предназначено для разглядывания его не только простым смертным, но и магам. Войти туда легко, выйти — невозможно.
— Я бы предпочел убедиться в этом сам. Еще раз предлагаю мир. Нам нечего делить в Мирах Веера.
— Кроме славы.
— Ах да. Я забыл, что Великие игвы тщеславны.
— Не без оснований, Посланник. Едва ли еще когда-нибудь родятся маги и создатели такого уровня, как мы.
— Если бы вы, создавая, не разрушали при этом, — грустно вздохнул Никита. — Конструкторы вы действительно великие, но вынужден огорчить: во-первых, и вам неведомо предельное совершенство, во-вторых, даже в хронах Веера найдутся не менее великие строители, экспериментаторы и зодчие, о других же ансамблях вселенных и говорить не приходится.
— Ты ошибаешься, Посланник. Единственный маг, который превосходит всех нас в какой-то мере, это Люцифер. Но не будем опускаться до спора. Ты свободен. — Уицраор высветил в пси-диапазоне свое имя, как комбинацию четырех цифр — девяток, и исчез.
Никита вспомнил магическую арифметику Такэды: четыре девятки, которыми был отмечен Великий игва, означали редкий ум, жестокость, неспособность к милосердию и откровенное презрение к более слабому. Человеку, обладающему подобным характерологическим сочетанием цифр, открывались истины Вселенной. Какие же истины открыты Уицраору? И почему он отступил?
Что-то мелькнуло над головой. Сухов глянул вверх. На него опускалась гигантская черная сеть. Горизонт начал зыбиться, искривляться, темнеть, океан под ногами собрался в текучий кратер вулкана, поглотил остров. Одновременно поле зрения во всех диапазонах электромагнитного спектра сузилось, а пси-диапазон вообще оказался задавлен мощным полем помех. Пространство заколебалось, будто почва под ногами тяжело идущего исполина.
«Люцифер!» — мелькнула мысль, будя в душе жуть и страх. Но это оказался не Господин Веера, а его помощники — Даймон и Гагтунгр. Оба — в лучистых панцирях собственной магической защиты, превращавших их в создания немыслимого с точки зрения человека уродства. На всем их облике лежала чудовищная печать проклятия, невыразимо ужасная и отвратительная. Готовые уничтожить любого, кто станет на пути, они возникали духами небытия, демонами разрушения, отринувшими маски великих творцов и ставшими теми, кем были на самом деле, — абсолютными эгоцентристами, готовыми ради себя и своих желаний разнести вдребезги любую вселенную, в том числе и населенную своими же соплеменниками.
Недолго думая, Сухов переместился в соседний хрон, представляющий собой мертвый, измененный дыханием близкого Суфэтха мир, пустой — без звезд и галактик, затем еще дальше — в последний хрон, граничащий с «кладбищем Шаданакара». Это не было паническим бегством, скорее — отступлением с надеждой избежать нового боя. Но Великие игвы жаждали схватки и шли по пятам.
Хрон, соседствующий с Суфэтхом, представлял собой нечто вроде сростка кристаллов, каждый — размерами с планету типа Земля. Внутри кристаллов еще сохранялась какая-то организация, остатки жизни, подобие пейзажей и ландшафтов, большинство из которых недоступно было человеческим ощущениям, пространство же, окружавшее «кристаллы», горело! Вернее, горело время, постепенно разрушая «кристаллы», испаряя их внешние слои, превращая в потоки сверхбыстрых частиц — тахионов, уносящихся в Суфэтх. Видимо, и в этом хроне кто-то из Великих игв, тот же Гагтунгр, экспериментировал со временем. Оказавшись внутри одного из таких «кристаллов», Никита попытался сообразить, что делать в создавшейся ситуации. Игвы шли за ним — судя по сотрясениям вакуума Веера, и намерений своих не меняли.
Пейзаж «кристалла» напоминал земную зиму: бесконечные белые холмы, редкий снег, небо в пятнах свечения, с красивой вуалью «северного сияния», — но все это было лишь отражением действительности в мозгу наблюдателя — Сухова, продолжавшего судить обо всем земными категориями и аналогами.
В запасе у него было всего несколько долей секунды, прятаться не имело смысла, разве что в Суфэтх, путь в который был ему заказан, если верить Уицраору, и Сухов успел только дать сигнал тревоги, надеясь, что вибрация Веера — особый способ связи, доступный лишь магам, дойдет по назначению.
Игвы прошли хронобарьер, проявляясь в «кристалле» вихрями огня, пока не приобрели облик, схожий с обликом Уицраора. Для человеческого глаза этот облик ассоциировался бы с гигантами в фиолетовых, с искрами и молниями, плащах с накинутыми на головы остроконечными капюшонами, и лица их были — сам мрак! Было их сначала двое, потом объявился третий — Уицраор решил-таки присоединиться к коллегам.
