– Ты его оговариваешь, – равнодушно произнесла баба Лиза. – На самом деле вы все сговорились – Алька, Дашка, Нинка да и ты вот еще, – чтобы меня к Митеньке не пускать.
– Ну да! Очень нам нужно!
– Во грехе живешь, – с неумолимой логикой возразила баба Лиза. – Это называется – прелюбодеяние... Потому как жена есть у хахаля твоего.
– Уже не живу! – разозлилась Катя. – Мы с Алексеем расстались! Ладно, бабка, надо домой идти...
Она с усилием поставила старуху на ноги.
– У мамы, между прочим, давление, и у теток тоже... – отчитывала ее Катя по дороге к дому, держа под руку. – Вот слягут они в больницу – что тогда будешь делать, а? Я с тобой возиться не стану...
– К Митеньке пойду! – холодно сообщила баба Лиза.
– Ха! Ждет он тебя, как же!
Катя заперла бабушку дома и побежала искать других членов семейства. Нашла тетю Нину и тетю Дашу, суетливо бегавших вдоль основной дороги. Затем обнаружила Алевтину Викторовну, которая с рыданиями приставала к прохожим у метро – не видели ли они тут старушку в зеленом пальто...
– Мама, мама, я нашла ее! Она уже дома.
– Неужели? – От радости и волнения Алевтина Викторовна обмякла, ослабела, и Кате тоже пришлось тащить ее до дома, как и бабку, почти на себе.
Словом, в своей квартире она оказалась только поздним вечером.
– Уроки сделал? – первым делом спросила она сына, едва перешагнув через порог. – Быстро, быстро... Сейчас проверим – и спать! Я страшно устала...
– По литературе стих задали, и две задачи надо по математике проверить, – сообщил Мика. – Слушай, ма, тебе какая-то женщина звонила...
– Какая еще женщина?
– Она не представилась, – пожал тот плечами. – Но очень странная... вопросы всякие задавала.
– Зачем же ты с ней разговаривал? – рассердилась Катя. – В таких случаях надо сразу трубку класть. Ладно, давай стих проверим...
Около половины двенадцатого, когда Мика уже спал, Катя принялась за свое любимое дело. Она взяла в руки брусок ольхи и начала вырезать из него новый персонаж. Это будет совсем другой конь – гордый, страстный, непримиримый... Готовый, как и она, выступить против всего мира.
Она сидела на кухне и сосредоточенно орудовала ножом, вся в облаке тонкой стружки. Хобби помогало ей забыть о проблемах. Катя хотела хоть на некоторое время выкинуть из головы и сегодняшний побег бабы Лизы, и Алексея, и черные февральские улицы...
Внезапно в тишине раздался звонок.
– Алло! – раздраженно произнесла Катя в трубку, намереваясь отчитать всякого, кто осмелился побеспокоить ее в такой час.
– Катя? – прошелестел издалека голос. – Ты – Катя?..
– Да, – растерянно ответила она. Голос был не мужской и не женский. Очень странный голос – словно он принадлежал призраку. И как будто она уже слышала его когда-то...
– Зачем ты это сделала, Катя? – с укором прошелестел загадочный собеседник. И тут она вспомнила – Мика говорил о каком-то звонке.
– О чем это вы? – сурово спросила Катя. Ей стало как-то не по себе. – И вообще, неплохо бы представиться!
– А разве ты не догадываешься, кто я?
– Нет, – честно ответила Катя. – И не собираюсь себе голову ломать. Вы что, решили в ток-шоу вопросов и ответов поиграть?
– Могла бы и догадаться, – бесстрастно произнес голос. – Я – Нелли.
Нелли! Жена Алексея! От неожиданности Катя едва не выронила трубку.
Сердце у нее забилось, как сумасшедшее, и тысяча самых разных мыслей закружились в голове. Зачем она понадобилась Нелли? Откуда у Нелли ее телефон? Кто рассказал Нелли о ней, о Кате? И вообще, что это значит?! А если это другая Нелли – разве только у жены Алексея такое имя?
– Ка... какая еще Нелли? – неуверенно спросила Катя.
– Разве ты не слышала обо мне? Странно, – удивился голос. И Катя наконец окончательно определилась – он принадлежал женщине. – Я – Нелли Караваева.
Все-таки она! Катя снова едва не выронила трубку.
– Нелли Караваева? – пробормотала она. – Что же, слушаю вас.
– Нет, это я тебя слушаю! – Собеседница на том конце телефонных проводов как будто обиделась.
– Но... но я не знаю... разве я должна вам что-то говорить? – растерялась Катя.
– А разве нет?
«Знает... она все знает... – догадалась Катя. – Но как? Кто ей сказал? Бедная Нелли – ведь она узнала о нас с Алексеем именно тогда, когда мы с ним расстались... Боже, как глупо!»
– Послушайте... – начала она, мучительно подбирая слова. – Нелли, все не так, как вы думаете. Скорее даже – наоборот! Мы с вашим мужем... то есть я...
Обычная Катина самоуверенность, как назло, куда-то исчезла.
– В общем, ничего не было. И не будет. Вы не должны переживать. Ваш муж очень вас любит, – торопливо закончила Катя.
– Я не должна переживать? – бесцветный голос на том конце провода вдруг усилился, приобрел окраску. – Замечательное предложение! Ничего не было... Ты же с ним почти три года встречаешься! Разве ты не знала, что он женат, что у него семья?
– Знала.
– Ты бы хоть на секунду представила себя на моем месте! – В голосе Нелли было столько страсти и скорби, что у Кати даже мурашки по спине побежали. – В каком аду я сейчас живу!..
Катя вскочила со стула. Именно этого она и боялась – что кто-то по ее вине будет страдать. «Моя душа умерла...» – пожаловалась доктору незнакомая Марьиванна – предвестница ее, Катиных, грядущих мук. И Нелли, почти в унисон этой самой Марьиванне, добавила: «Я живу в аду!» Теперь Кате стало казаться, что она в ответе за всех брошенных жен...
– Не надо! – изо всех сил стараясь не кричать (не хватало еще разбудить сына), произнесла Катя как можно более убедительно. – Все хорошо! Я больше не буду встречаться с ним. Все кончено...
– Кончено, как же! Он заявил мне, что уходит, – перебила ее Нелли. – Ты потребовала, чтобы он бросил меня, и он меня бросил.
– Я ничего не требовала! – ужаснулась Катя. – В последнюю нашу с Лешей встречу я сказала ему, что не могу так больше жить, что мне вас жаль, и вообще...
Катя осеклась. Вспомнила, что Алексей, кажется, истолковал ее слова совершенно иным образом. Выходит, он и правда решил, что она требует от него немедленно уйти от Нелли?
– Бог тебя накажет, – надменно произнесла Нелли. – И моя смерть будет на твоей совести.
В трубке послышались короткие гудки.
Катя без сил снова упала на стул.
– Что это значит? – прошептала она, с недоумением глядя на телефонную трубку в своих руках.
За окном ворочалась черная, промозглая февральская ночь, в муках рождая весну...
