И только потом страна начала восстанавливаться — великими трудами, большой кровью. Но когда она победит в себе Смуту, восстанет от разорения, начнет жизнь с чистого листа, это будет уже совсем другое государство и совсем другая династия воссядет на престоле.
ДМИТРИЙ ПОЖАРСКИЙ
Покоритель Смуты
Дмитрий Михайлович родился осенью 1578 года
[140]. Крестили его с именем Козьма — в честь древнего проповедника и лекаря-бессребреника. День поминовения святых Козьмы и Дамиана Месопотамских приходится на 1 ноября. Около этого времени Дмитрий Михайлович и появился на свет.
Имя Козьма в ту пору — весьма редкое и даже несколько неудобное для дворянина, или вернее, для «служилого человека по отечеству», как тогда говорили. Детям государевых служильцев чаще давали иные имена: Федор, Василий, Иван, Андрей, Петр, Дмитрий, Григорий, Юрий, Семен, Михаил… За экзотического Козьму мальчика задразнили бы до умопомрачения. Зваться Козьмой для человека его круга — почти неприлично. Поэтому всю жизнь он носил не крестильное имя, а «прозвище» Дмитрий.
Святой Димитрий Солунский пользовался большим почитанием на Руси и считался вполне «дворянским» святым. К тому же память его отмечается 26 октября, незадолго до 1 ноября. А потому имя второго небесного покровителя — Димитрия — родители с легкой душой взяли из святцев и дали своему отпрыску в качестве прозвища.
В семействе Дмитрия Михайловича распространено было родовое прозвище «Немой». Князь носил его, унаследовав от деда, Федора Ивановича. Это прозвище князь Дмитрий передаст и своим сыновьям, Петру и Ивану. Как видно, в его отрасли разветвленного «куста» Пожарских ценили молчунов…
О детстве и молодости князя почти ничего не известно. Он принадлежал роду, не относившемуся к числу особенно влиятельных и богатых, но и не павшему на самое дно «захудания».
Пожарские были Рюриковичами. Они происходили из древнего семейства стародубских князей. Более того, являлись старшей ветвью Стародубского княжеского дома; правда, сам Дмитрий Михайлович происходил от одного из младших колен. Пожарские — потомки знаменитого Всеволода Большое Гнездо — могучего властителя конца XII — начала XIII века. Родоначальник их семейства, князь Василий Андреевич Пожарский, владел обширной местностью Пожар. Его отец, богатый князь Андрей Федорович Стародубский, участвовал в битве на поле Куликовом.
Но при столь значительных предках сами Пожарские в эпоху господства Москвы оказались на задворках.
При Иване III Пожарских вообще не видно: ни разряды, ни иные административные документы их не упоминают. При Василии III и в годы молодости Ивана IV пять представителей рода, в том числе прадед Дмитрия, оказывались в наместниках и волостелях, то есть управляли волостями, но чаще — второстепенными, и надолго: Переяславлем да половиной Дмитрова. Ничего особенного.
С другой стороны, семейство Пожарских долгое время было весьма и весьма состоятельным.
Еще в XV столетии Пожарские сохраняли огромные богатства, доставшиеся им от предков. Весь XVI век они щедро раздают села и деревни в приданое, делают большие вклады в монастыри. Их древнее родовое владение Пожар (или Погар) еще в середине XV века перешло к князю Д. И. Ряполовскому в обмен на села Мугреево (оно же Волосынино) и Коченгир (Кочергин) с деревнями. Очевидно, Пожарские нуждались тогда в деньгах: вместе с Мугреевом они получили 150 рублей серебром (колоссальные деньги, целое состояние), а также коня и шубу еще на 20 рублей. Иначе говоря, разница в размерах или ценности земель была покрыта звонкой монетой. Но и мугреевские владения оказались весьма велики: это хорошо видно по землеописаниям старомосковской эпохи и по вкладам в суздальскую Спасо-Евфимиеву обитель. Семейство было связано прочными нитями с этой обителью. Там Пожарских на закате жизни постригали во иноки, там же многие из них погребены. Так вот, во второй половине XVI века древнее земельное богатство Пожарских, давно разошедшееся на части между многочисленными представителями рода, стремительно уходит к этому монастырю — за долги и по вкладам, сделанным из христианского благочестия. Если суммировать все древние вотчины Пожарских, отданные тогда монахам, получится громадная область: села Богоявленское, Могучее, Троицкое, Федотово, Фалалеево, Дмитриевское, 60 деревень, два починка, шесть пустошей и два селища. По представлениям XV–XVI веков — настоящее удельное княжество! Между тем земли уходили из рода не только в этот, но и в другие монастыри, например в Троице-Сергиев…
Как ни парадоксально, Пожарских могло погубить собственное богатство: они не поспешили укрепить свое положение, отыскивая службу при дворе великих князей московских. Возможно, родовое состояние давало этому семейству слишком значительный доход, чтобы Пожарские торопились вступить в конкуренцию с другими Рюриковичами и старомосковским боярством за высокий служебный статус в столице объединенного Русского государства. А когда стало очевидным, что вся жизнь знатного человека поставлена в зависимость от гнева и милости государя, время оказалось упущенным. И огромная область, издревле принадлежавшая их роду, начала понемногу «таять»…
Опалы при Иване Грозном несколько ухудшили положение рода Пожарских, но со времен создания Московского государства он никогда и не выдвигался в первые ряды военнополитической элиты. Пожарские были знатны, но слабы службою. Не храбростью, не честностью уступали они другим аристократическим семействам, нет. Прежде всего умением «делать карьеру».
В 1560—1580-х годах род Пожарских пришел в упадок, потерял старинные вотчины. Младшие ветви Стародубского княжеского дома — Палецкие, Ромодановские, Татевы, Хилковы — обошли Пожарских по службе.
Во второй половине царствования Ивана IV семейство Пожарских занимало слабые позиции в служебной иерархии России. Пожарские выглядят не столько как аристократы, сколько как знатные дворяне без особых перспектив при дворе и в армии. Высший слой провинциального дворянства — вот их уровень.
В те времена показателем высокого положения любого аристократического рода было пребывание его представите — лей на лучших придворных должностях, в Боярской думе, назначения их воеводами в полки и крепости, а также наместниками в города. Для того чтобы попасть в Думу, требовалось получить от государя чин думного дворянина, окольничего или боярина. На протяжении XVI столетия десятки аристократических родов добивались «думных» чинов, сотни — воеводских.
