– Ладно, куплю, – решилась женщина. – Будет у меня вместо елки. А она вырастет еще, ваша араукария?
– Вообще, если держать ее в просторном горшке, то может достигнуть полутора метров в высоту!
Через некоторое время явилась делегация из соседней школы – понадобились кашпо к первому сентября.
Потом, ближе к вечеру, потянулась вереница жаждущих к Вике. Та ловко составляла букеты, не отрывая от покупателей глаз. На мужчин ее взгляд производил поистине гипнотическое впечатление. И даже если приобретали эти цветы своим прекрасным половинам, все равно – Вика полностью овладевала их душами. По крайней мере, так казалось Наташе.
– Вика, как у тебя это получается? – спросила с любопытством Наташа, когда на короткое время рассосалась очередь у прилавка.
– Что именно? – холодно спросила Вика. Она со всеми и всегда говорила холодно – такой у нее был стиль, а не потому, что она не в духе.
– Ну, смотреть... глазами смотреть, – пояснила Наташа и попыталась изобразить то выражение, которое было на лице Вики во время беседы с мужчинами. – Ты что, гипнотизируешь их?
– Что-то вроде того... – усмехнулась Вика.
– Научи!
– Наташа, этому нельзя научиться.
– О, я тебя прошу!
Вика задумалась.
– Ну ладно. Иди сюда... – Она подвела Наташу к зеркалу, поставила ее рядом с собой. – Вот представь себе, что ты стоишь в сталелитейном цехе.
– Где-где?
– Где слышала! А перед тобой льется раскаленный металл. Но ты его не боишься, ты смотришь на него, стараясь сохранять спокойствие. Это твоя работа. Ты металлург высокого класса, и сейчас из этой лавы ты сделаешь превосходные рельсы, или что там еще они делают...
– Вика, а если я представлю извержение вулкана? – осторожно спросила Наташа. – Я извержение вулкана сто раз по телевизору видела, а вот сталелитейный цех с трудом могу вообразить...
– Ладно, представь себе вулкан, – немного подумав, кивнула Вика. – Ну, в общем, любую огненную стихию...
– Вика, а почему огненную? И почему именно стихию? – не отставала Наташа.
– Потому что... Господи, да я сама не знаю! – рассердилась Вика. – Ты спрашиваешь, как научиться такому взгляду, как у меня, а я тебе объясняю... Я просто знаю, что если ты хочешь произвести впечатление на мужчин, ты должна смотреть на них именно так, а не иначе. Ну-ка, попробуй...
Наташа, уставившись на свое отражение в зеркале, добросовестно свела брови и насупилась.
– Не то... – сморщилась Вика. – Так смотрят на мужа, который забыл о том, что сегодня двадцатилетие вашей супружеской жизни!
Наташа сменяла одно выражение лица другим, но Вика продолжала отрицательно качать головой.
– Не то. И это не то... Вообще не годится! Ах, Наташа, ты похожа на обезьянку!
Под конец Вика не выдержала и, забыв о том, что она холодная и жестокая женщина-вамп, захохотала.
– Не получается... – огорчилась Наташа. – Наверное, такой роковой взгляд не для меня. Хотя, Вика, я тебя поняла...
– О чем ты?
– О том, что надо представить себе огонь. Ведь любовь – это как огонь. Это опасно, человек может сгореть в нем...
– Наташа, да я совсем не о том! Я говорю, как привлечь к себе внимание...
– Нет-нет, именно о том! – с вдохновением произнесла Наташа. – Так завороженно можно глядеть еще в бездну. Или, например, наблюдать за морем во время урагана, когда на тебя движется девятый вал... Страха нет, есть лишь желание прыгнуть в эту бездну или оказаться под тоннами воды, которые могут обрушиться на твою голову... Ну, или сгореть в огне.
Вика подозрительно покосилась на Наташу.
– Тогда это получается самоубийство.
– Нет, Вика, это – желание дойти до конца. Как испытание... Кто кого. Вот мотылек – он упрямо летит на свет и... сгорает в огне.
– Да не хочу я нигде сгорать! – возмутилась Вика. – И я совсем не мотылек! Ты, Наташа, ужасно странная, и в голове у тебя такие мысли, которые меня, например, сроду не посещали.
– Хватит болтать! – проворчал из своего угла Василий Кузьмич. – Вон, уже рабочий день заканчивается. Виктория, ты не в курсе, куда Галина Викторовна положила накладные на товар?
– Откуда же я знаю... – отмахнулась Вика. – Сходите к ней да спросите.
– Так она к поставщикам уехала!
– Ну вот и ждите ее теперь...
Ровно в шесть часов Наташа покинула магазин – сегодня вечером у нее было много дел. Прежде всего она побежала на квартиру, в которой жили ее родственники, а по дороге пыталась вспомнить, какие поручения ей дала Анна.
Дверь открыла Настя.
– Наташенька! – взвизгнув, бросилась она на шею своей тетке. – Как я по тебе соскучилась!
– Господи, Настя, ты мне когда-нибудь шею свернешь... – застонала Наташа, с трудом отцепляя от себя племянницу. – Принеси мне квитанцию из шифоньера!
– Какую квитанцию? – захлопала ресницами Настя.
– Ах ты, господи... Быстрее самой сделать, – Наташа быстро расшнуровала ботинки, сбросила их и через анфиладу комнат побежала босиком в спальню к сестре. – Ну и квартира... Не представляю, что я жила здесь когда-то! Не квартира, а футбольное поле...
– Наташенька, а ты сейчас куда? – из-за спины появилась Настя.
– Я в химчистку... Да, ты тоже собирайся – вместе пойдем.
– Зачем?
– Затем, что мама велела купить тебе джинсы.
– Так у меня же есть джинсы! – искренне удивилась Настя. – Целых четыре пары. Взять хоть, например, эти... – она закружилась посреди комнаты.
Племянница была высокая – одного роста с теткой, и очень тоненькая – кажется, двумя пальцами можно талию обхватить, с длинными темными волосами, темно-серыми глазами. И волосы, и глаза – как у Наташи, поэтому их постоянно принимали за сестер.
– Эти для школы не годятся, – строго сказала Наташа, наконец находя квитанцию в ворохе бумаг.
– Но почему...
– Во-первых, они рваные. То есть, я прекрасно понимаю, что дыры на них искусственного происхождения, но для школы это не годится. Во-вторых, у тебя пупок видно.
– Потому что у них специально заниженная лилия талии! – возмутилась Настя. – Он и должен быть виден!
– Все равно, купим тебе нормальные джинсы, классического вида. Вспомни, прошлой весной маму Аню два раза к директрисе вызывали, песочили за твои наряды...
– Ну ладно, пошли, – пришлось согласиться Насте.
Они побежали в химчистку, которая закрывалась в семь. Едва успели. Забрали пальто Анны и побежали в ближайший гипермаркет. Там Настя раскритиковала весь товар в отделе одежды, дважды пыталась зареветь, но потом была вынуждена примерить темно-синие строгие джинсы.
