– Блин, я вообще ничего не понимаю, – я помотал головой. Боль чуть отступила. – Что это было?
– Атака, Тоха. Пираты взорвали яхту аграфов, а катер сопровождения ушёл в прыжок.
– И пираты за ним что ли?
– За ним или нет, неизвестно, но что тоже прыгнули, без сомнения.
– Обалдеть. А мы так можем?
– И не надейся! – в голосе искина звучал неприкрытый сарказм. – У нас вообще нет прыжкового двигателя.
– А жаль. Я бы попрыгал. Раз, и уже возле свалки. Не пилить целые сутки.
– Тоха, похоже, работа аграфов плохо отразилась на твоём интеллекте. Прыжок возможен только между системами.
– Чё сразу обзываться? Я-то откуда знал?
– Держись!
Я машинально схватился за что попало, тут же пропало тяготение, Икарус сделал резкий вираж и понёсся вперёд.
– Герасим, ты что творишь?
– Сиди, не мешай. Сейчас уйдём.
На экране, прямо посередине появилась красная окружность. Она вертелась вокруг центра с бешеной скоростью. Несмотря на отсутствие силы тяжести, меня швыряло в кресле, раздался звон. Похоже, что-то незакреплённое билось о стенки. А может, мы во что-то врезались.
– Да что случилось?
– Открылась кротовая нора. Держись, – пояснил Герасим.
И в этот момент в нас ударило что-то тяжёлое. Икарус дёрнуло, несколько раз перевернуло с такой скоростью, будто он и не весил ничего. Потом снова закрутило, и вдруг всё замерло.
Невероятное ощущение. Представьте, что вас растянуло на миллиарды километров. Вот знаю я, что сижу в кресле, и изо всех сил цепляюсь за подлокотники. И в то же время я вижу себя прямо среди свалки. На меня летит какой-то обломок с торчащим стволом, за ним ещё. Впереди тоже такие же обломки, но я в этот момент сам нахожусь в совершенно другой системе. Я вижу, как Икарус выползает из норы. Причём, без всяких радаров.
И время. Это бред какой-то. Одновременно я понимаю, что проходит одно мгновение, не больше, но это мгновение растянулось лет на тысячу. Я жду и жду, когда же оно закончится.
А самое главное – внутри меня. Будто все клетки тела перемешали, разобрали как кусочки пазла, и теперь обратно складывают. Веками, блин! Одно хорошо, головная боль была отдельным кусочком, и её забыли вложить при сборке. Какое облегчение. Вот пройдут тысячелетия, я вылезу из дыры весь, и тогда уже башка болеть не будет.
Но сейчас я какой-то полупрозрачный стал. Наверное, потому, что по длине растянутый. Попробовал поднять руку, но на это нужно время, а его здесь нет. Одно мгновение. Я даже моргнуть не успеваю. Блин, не успеваю моргнуть за тысячи лет. Бред какой-то. Но вот такие в этой чёртовой норе ощущения.
И тут же всё прошло. Я прекрасно понимаю, что объективно по времени всё закончилось в тот же миг, когда началось, но субъективно-то… Блин… никому не пожелаю.
– Герыч, ты живой?
– Здравствуй, Антон. Меня зовут Санир. И да, ты прав. Теперь я живой.
– Стоп. Ни фига не понял. С этого места поподробнее.
– Меня зовут не Герыч, и даже не Герасим. Когда я был разумным, меня звали Санир с’Лант.
– Что значит «был разумным»? А сейчас ты какой?
Герыч, или как там его теперь зовут, рассмеялся.
– Ты прав. Но слово «разумный» означает ещё и существо, принадлежащее к одной из живущих в Содружестве рас.
– Да знаю я. Ты лучше объясни, что произошло.
– О! Это долгая история.
– Да ладно тебе. Давай, не трави душу.
– Меня звали Санир, и я преподавал квантовую математику.
– Подожди. Так ты человек что ли?
– Нет, сейчас у меня вообще нет тела.
– Что-то ты меня совсем запутал. Ты кто вообще? Что не искин, я уже понял. А кто?
– Когда-то я был сполотом.
– Кем-кем?
– Сполоты – одна из рас содружества миров. Гуманоидная раса.
– Так, понятно. И что случилось?
– Раакшасы после войны с архами завладели некоторыми технологиями. Точнее, получили их от архов, как союзники.
– Подожди. Архи, это пауки такие. Я в сети видел. И война была семьсот лет назад. Так раки, что, против наших были?
– Там сложно всё. Правительство раакшасов сотрудничало с захватчиками. Но после войны, на Траминском процессе, ракам удалось доказать, что они делали это под давлением, чтобы сохранить жизнь расы.
– Ага, знаем такое дело. Как у нас французы во время Великой Отечественной. Их, небось, тоже потом даже в список победителей включили?
– У Раакшасов всего одна планета, и после войны её закрыли в карантин.
– Это правильно.
– Может быть, но со временем карантин сам собой сошёл на нет, и раакшасы зажили, как и все остальные. Хотя в содружестве их не очень любят.
– Ну, а с тобой-то что было?
– А меня захватили пираты, продали раакшасам. А те, пользуясь технологиями архов, сделали из моего мозга био-искин.
– Обалдеть! Врагу не пожелаешь. А разве это можно?
– Нет, конечно.
– Тогда почему?
– У карантина оказалась и оборотная сторона. Пользуясь своей изоляцией, ракообразные творили, что хотели, не считаясь с законами содружества. Именно благодаря им пиратство получило настолько мощный толчок к развитию. Контрабанда, работорговля.
– Так мне сказали, нет работорговли?
– Всё правильно, нет. Уже лет сто, как никто не забирает в рабство граждан содружества. А вот с диких планет – запросто. Внушают ложные воспоминания, или стирают реальные, и всё, разумный считает себя обязанным своим якобы спасителям.
– А на самом деле…
– А на самом деле чаще всего никто никого не спасает.
– То есть и мне…
И тут я вспомнил. Не было никакого КАМАЗа! Меня утянули с улицы силовым лучом, и тут же поместили в капсулу. Вот тебе и благодетели…
– Что ж их не перебьют всех?
– Для этого нужно собрать доказательства. То есть, проникнуть на планету. А это сложно. Во-первых, Томут…
– Это что?
– Так называется планета. Так вот, там сложные условия для жизни других рас. Очень высокое давление, благодаря чему раакшасы обходятся без лёгких – они единственные в содружестве двоякодышащие – жабры плюс капиллярное всасывание кислорода. Опять же, внешние различия не позволяют находиться на планете скрыто. Только прямые инспекции.
– Ну да. А инспекторы всегда видят лишь то, что им хотят показать. Это я знаю. В общем, с раками разобрались. А с тобой-то что?
– Я вспомнил.
