И всё бы ничего, не будь как раз рядышком одного из преследователей. Он не смог справиться с изменением гравитации, мгновенно сбился с курса и протаранил второго. Больших повреждений они друг другу не нанесли, но хотя бы темп оказался утерян. Наш Икарус уже почти выныривал сзади группы и, набирая скорость, собирался нестись в сторону станции.
Мы даже могли уйти, если бы не налетели носом на невесть как попавшуюся там ракету. Как преследователи умудрились выстрелить назад, я до сих пор не понимаю. Причём, самое обидное, это не она в нас попала, сами наткнулись. Но нос нам снесло начисто. Хорошо, не до разгерметизации. Так, вмятина на месте маршевого двигателя, только пластинки брони в стороны разлетаются.
Какое-то время мы ещё двигались про инерции, но скорость без маршевого быстро падала. Искин тут же запустил на полную мощность маневровые, но толку-то… У челноков они в разы мощнее.
Нет, некоторое время мы даже отрывались, пока преследователи не развернулись и не перегруппировались, но потом… До станции оставалось около сотни километров, не больше. Бандиты сзади километрах в двадцати. Были шансы, вполне были.
И тут со стороны станции открываются восемь подсвеченных красным орудийных заслонок. Из них выглядывают пушки, калибром чуть меньше нашего шлюза. Одна окутывается красной дымкой, и я вижу на трёхмерной панели, как подсвеченная фигурка Икаруса тухнет и разваливается на куски.
– Герасим, нас что, подбили?
Я даже не уверен, что сказал это вслух, потому что голоса уже не было, во рту мгновенно пересохло, несмотря на влажность и духоту, да и вообще, состояние сразу стало как-то не очень. Хотелось залезть в медкапсулу к ушастой и попросить подвинуться.
– Нет, – говорит.
Вот у кого голос не зависит от ситуации. Даже немного завидно.
– Это была виртуальная демонстрация возможностей. Если приблизимся – с нами так и поступят. Только не знаю, как они умудрились на нашу панель сигнал передать.
Ага, если приблизимся. Мы же на одних маневровых идём. А сзади в спину дышат, аж уши закладывает. Как тут не приблизиться? Но что-то решать надо.
– Ну что дальше делать будем? – спрашиваю. – Разворачиваемся?
– Не получится, Антон, – грустно так отвечает, явно что-то случилось. – Фулич кончился. Мы уже две минуты движемся по инерции. Что, друг, врагу не сдаётся наш гордый Варяг?
И тут я не выдержал. Вскочил с кресла, и как заору трёхэтажным. А может, даже пяти, я не считал. Хорошо, ушастая не слышит – спит. А то бы точно от стыда сгорела. Они там, во дворцах таких коленцев никогда и не слыхали.
– Да чтоб твою туда и обратно да шесть раз через колено во все дыхательные и пихательные…
И так на целую минуту. Ну нервы, что ещё делать? Ситуация-то всё, мёртвая. А тут проорался, и тишина, и, вроде как, полегче стало. Только вижу на панели как открывается в шарике станции большое такое отверстие, не меньше туннеля метро, а из него бьёт прямо на нас расширяющийся зелёный луч. Такой световой конус. И только мы в него попали, как чувствую – потащило нас внутрь. Герасим включил передний экран, теперь-то чего экономить, а там…
Вы на Звезде смерти были? Ну, которая у Дарта Вейдера. Понятное дело, кино все видели. А здесь то же, что в фильме, только на самом деле. Втянуло нас в ангар, размером с зенитовский стадион, мембрана за нами закрылась, прямо как диафрагма в плёночных фотоаппаратах – лепестки сошлись. Аккуратненько на пол Икарус поставило и всё, тишина. Я только вижу на панели, как по очереди окутываются дымкой пушки снаружи, и один за другим взрываются корабли преследователей. Так что учите русский мат, ребята, в жизни пригодится.
Вывалился я из шлюза, и надышаться не могу. Только тут и заметил, насколько душно в салоне было. Да ничего удивительного – система-то пустая, воздух не обновлялся, углекислый газ тоже только накапливался. Я, когда стоял, дышал во всю грудь, ещё подумал, что часа три и угорел бы на фиг прямо на рабочем месте.
А потом вокруг Икаруса включился свет. А ничего так у них в ангаре. Уютненько. Больше даже не на транспортный бокс похоже, а на офис то ли компании по доставке, то ли какого-то производственного отдела. Стены выкрашены в приятный бледно-зелёный, свет с потолка падает ровный, домашний. Нет никаких металлических листов, заклёпок или ещё каких-то ожидаемых в ангаре вещей. И правда комфортно. Возле стены кран со стопкой стаканов и надписью по-русски: «Питьевая вода». Обалдеть. Так и ждёшь, что сейчас выйдет из-за угла девушка в офисной униформе чёрный низ, белый верх, и попросит товарно-транспортную накладную.
Но никто не вышел. Постоял я с минуту, послушал тишину. Ни звука. Слышно только как потрескивают бронеплиты Икаруса от перепада температуры.
Тогда я залез обратно и включил медкапсулу в режим реанимации. Раз нас никто сразу убивать не собирается, то нечего девушку в стазисе мариновать. Сам, пока проводились процедуры, поел, выбрался снова наружу, попил водички из крана. Классная вода, кстати. Холодная, аж зубы сводит и какая-то даже сладкая. Я такую пробовал только в детстве, в Кавголово. Прошёлся вокруг, но ни стульчика, ни банальной табуретки не обнаружил. А потом нашёл какие-то коробки среди местного порядка. Они в углу стопкой стояли. Припёр я одну к шлюзу, сел на неё, и стал ждать, пока Тавадиэль проснётся. Нервы, вроде, отпустили, тело всё расслабилось, прямо как дома, в кресле. Так и закемарил незаметно.
Просыпаюсь, а передо мной и правда – стоит абсолютно офисная девушка. Как положено – чёрный низ, белый верх. Волосы светлые, в косу заплетены. Да ещё и с какой-то папочкой в руках. Причём, я понимаю, что она меня даже не будила. Проснулся я точно сам. Это что получается, так тут и стояла, смотрела как я храплю и слюни пускаю? Да уж. Но, похоже, ей всё это по барабану. Положено ждать, вот и ждала.
– Здравствуй, – говорит.
И наклоняется так, явно специально, чтобы мне её главное оружие лучше видно было. Ну, я, понятное дело, вскочил, глаза тру, ничего понять не могу. Кто такая, зачем тут стоит? А с другой стороны, всё ведь верно. Должны же были здешние хозяева когда-то появиться. Раз уж нас сами впустили, то сами пусть и приветствуют, и расспрашивают. А там, я думаю, отведёт меня эта двухцветная к кому следует. К глав-пыльнику своему, капитану там, или директору. Ну, или кто здесь у них всем заведует.
А она продолжает:
– Я главный искин исследовательской станции «Сияние-209». Рада приветствовать тебя у нас на борту.
А я стою, даже не проморгался ещё. Вроде бы проснулся до конца, но не понимаю. Это – искин? Да от неё же духами пахнет, она вон, дышит стоит, аж грудь поднимается. Неплохая, кстати, грудь. Я еле глаза смог отвести. Да и взгляд у девушки вообще не искиний. Живой, даже с какой-то хитринкой на лице. Будто всё она обо мне знает, и теперь терпеливо ждёт, когда же я внешний вид её оценю, ну и, соответственно, начну комплименты говорить, цветочек сверну из долларовой бумажки, а может, что-то более оригинальное придумаю.
