— Что? — Бабка приподнялась с постели, — катись, катись, да знай одно! Я никогда не ошибалась, не там ищешь и не то найдёшь! А что в руки дастся, сама испоганишь! Вернёшься, да погибель свою найдёшь! — Кричала она уже вслед внучке, выбежавшей из дома.
— Зачем вы мама держите её, да беду предрекаете? Пусть идёт своим путём, меня при себе всю жизнь держите, дайте ей хоть глоток свободы.
— Сво-бо-ды? — Бабка резко поднялась с кровати, — говорю же дура и есть дура. Ты хоть дочь свою знаешь? Дел она наворотит на свою голову, помяни моё слово! Ты бесхребетная и то накрутила хвостом. Эх, что ты понимаешь?
Обманув постоянную бабкину клиентку, которая жила в Ростове-на-Дону и на счастье Гали работала в железнодорожных кассах, сказав ей, что родня в курсе её замыслов, она, наконец, села в плацкартный вагон «Тихого Дона». Вскоре Галина забыла о трудностях своего отъезда и окунулась в мечтания о новой взрослой самостоятельной жизни.
Мечты, мечты… Каким красочным дурманом они обволакивают юную, не окрепшую в борьбе с жизненными невзгодами, душу! Счастье, вот оно совсем рядом! Казалось, осталось выйти на московский перрон, и долгожданное счастливое облако обволочёт её своим мягким пушистым одеялом и, как на ковре-самолёте понёсёт, нет, полетит навстречу новой жизни. Навстречу сбывающимся мечтам, надеждам, успеху, благополучию и любви. Осталось подождать всего каких-то несколько часов, минут, секунд… И вот! Галина со своим лёгким багажом уже стоит на перроне Казанского вокзала, ошарашено оглядываясь вокруг.
— О чём мечтаем? — Галина не заметила, как к ней подошёл милицейский патруль, — можно узнать цель вашего приезда в столицу нашей Родины?
— Что? — Галя испугано смотрела на белобрысого сержанта, которому видно нравилось смущение девушки, — документики ваши можно? — Спросил он, улыбаясь.
— Паспорт, что ли? — Девушка испугано протянула ему документ.
— Так с какой целью вы прибыли в столицу?
— Поступать на работу и учёбу, — смело ответила ему Галя, справившись с волнением.
— И куда же вы собираетесь поступать на работу? Лимит в Москве, уже как четыре года закрыт.
— Это у вас закрыт, а у меня всё открыто, — с вызовом ответила ему девушка, даже не предполагая, что могло это слово означать.
— Ну, ну, — как-то загадочно произнёс сержант, возвращая ей паспорт.
— Какой лимит и с чем его едят? — Думала Галина, входя в здание Казанского вокзала.
Вокзал напоминал жужжащий улей. Все места в зале ожиданий были заняты. Галя нашла свободный промежуток у стены здания и, отвернувшись от любопытных глаз, осторожно достала со дна сумки с вещами потёртый конверт со своими сбережениями. В нём она хранила номер телефона Людмилы Луговой. Надо было, конечно, вытащить его из конверта ещё дома, но она не успела, а в вагоне побоялась, что кто-то заметит, где она прячет свой клад. Взяв несколько купюр и бумажку с заветным номером, она решила сдать сумку в камеру хранения, а потом позвонить Людмиле.
— Это же вокзал, тут такие деятели, могут сумку из-под носа увести, — довольная своей сообразительностью, Галина пошла на поиски камер хранения.
Но к большому разочарованию, её ожидала длинная очередь из пассажиров, ожидавших освобождения хотя бы одного свободного места. В автоматических камерах, была такая же история. Увидев среди толпы продавщицу мороженного, девушка не удержалась и купила сразу два: «Ленинградское» и «Крем-брюле».
— Девушка, сейчас уроните, не попробовав, — к ней обратилась интересная тёмноволосая женщина с «Пломбиром» в руке, — что, присесть негде? Да, такая толчея. Пойдём, вот, видишь, у меня два места занято. Муж отошёл, умыться, побриться, а я так мороженного захотела!
Галина недоверчиво посмотрела на молодую женщину. В красивом платье, с хорошо уложенной причёской, с золотыми кольцами на пальцах. Но, несмотря на располагающий её вид, приятный бархатистый голос, Галину смутил бегающий взгляд чёрных, как смоль глаз женщины и что-то такое в ней, что интуиция сразу дала подсказку: Здесь что-то не так. Берегись! Но разум на пути к счастью не хочет слушать подсказки какой-то там интуиции. Забыв все бабкины наказы, не признавая в себе наследственных талантов предвидения, Галя отдалась наивной доверчивости.
Женщина сняла большой свёрток, обёрнутый плотной бумагой, с одного сидения деревянного кресла и поставила его под него. Второй такой же чуть поменьше свёрток, она положила перед собой.
— Садись, садись, пока муж вернётся, мы успеем и наесться и наговориться.
За разговором, Галина не заметила, как проглотила тающее на глазах, от ужасной жары сладость.
— Руки теперь липкие, — тихо сказала она.
— Ты в туалет сходи, а я покараулю, потом ты посидишь, а я схожу, да мужа потороплю.
Предложение было сделано вовремя, Галя еле добежала то туалета, почувствовав в этом необходимость, но ей пришлось ещё некоторое время стоять в очереди, чтобы попасть в изрыгающее тяжёлый воздух помещение. Но вскоре, выйдя из него, её убаюканное бархатным голосом незнакомки благостное настроение сразу сменилось на паническое.
— Идиотка, какая же я идиотка! Ведь нутром чувствовала подвох и всё-таки расслабилась. Правду бабка говорила, дура я! Не научилась верить своему внутреннему голосу. На минуту расслабилась и на тебе! Что теперь делать?
Увидев уже знакомого сержанта, она спешно подошла к нему.
— Товарищ милиционер, меня обокрали!
— Что, уже? — Ответил он ей, улыбаясь, — быстро ты попалась на удочку.
Говори, что случилось.
Галя подвела стража порядка к местам, где они недавно сидели с женщиной и которые уже были заняты другими людьми, вытащила коробку из-под под сидения.
— Неужели не ясно, что нельзя доверять первым встречным прохиндеям? Ну чего застыла, пошли. Бери её и пошли.
— Что опять Катя цыганка на промысел вышла? — Спросил молодой симпатичный лейтенант у сержанта, когда они вошли в помещение отдела милиции, — да забери ты у девушки эти кирпичи. Эх, Катя, хотя бы книг каких наложила в коробку, а то из её кирпичей дом уже можно выстроить, — с усмешкой говорил он, провожая Галину в свой кабинет.
— Кирпичи? — Удивилась Галя.
— А что же ты думала в обмен на твои купюры, она тебе колбасу сухую положит? Что деньги больше некуда спрятать, как только в сумку с вещами? Да ещё прятать у всех на виду. А теперь, даже если мы и найдём цыганку, как ты докажешь, что она у тебя украла, и вообще, где доказательства, что у тебя имелась именно такая сумма, о которой ты говоришь?
Поддавшись на уговоры лейтенанта не писать заявление о краже, Галя совсем разбитая и уставшая вышла на шумный проспект. В голове молоточком стучал только один вопрос: Что делать? Она вышла на площадь и подошла к зданию метро. Войдя в прохладное помещение метрополитена, на которого стене был установлен ряд телефонов-автоматов. Около каждого аппарата, толпилась своя очередь из желающих позвонить.
