— Вот, вот. Володя. Это и есть ещё большая странность. Получается, она встречается с человеком, из-за матери которого им с Галиной пришлось убегать? Нет, не складывается что-то. Как долго они едут. Куда интересно?
Пока мы с Леонидом рассуждали о поступках Марианны, автомобиль Владимира свернул с Кольцевой автодороги и вскоре мы въехали в небольшой подмосковный городок. «Шевроле» остановился около стандартной кирпичной пятиэтажки. Парочка, поздоровавшись с соседками, скучающими на лавке, вошла в подъезд дома. Мы наблюдали за происходящим, не выходя из автомобиля.
— Надеюсь, они не останутся здесь ночевать? — Мне совсем не хотелось оставшийся вечер проводить в чужом автомобиле. На моё счастье, минут через сорок, парочка вышла из подъезда. До нас донёсся вопрос, который Марианне адресовала одна из соседок.
— На работу? — Спросила она.
— Да, сегодня моё дежурство, — ответила ей Марианна.
«Шевроле» вырулило из двора, и мы последовали следом за ним.
— Так она ещё и работает? Интересно где и когда она успела устроиться, главное кем? — Я не переставала удивляться.
Но проехав некоторое расстояние, Владимир остановил свой автомобиль у ворот городской больницы. Распрощавшись с поцелуями, парень поехал дальше, а Марианна вошла на территорию больницы.
— Что делать будем? — Спросил Леонид.
— Вы остаётесь здесь и ждёте меня. А я пойду за Марианной.
Ускорив свой шаг, я вошла в корпус одного из зданий больницы.
— Вход по пропускам, — остановил меня охранник.
— Я с Марианной, просто она быстро ходит, — пыталась я схитрить.
— С какой Марианной? У нас таких нет. В прочем всё равно вам нужен пропуск.
— Та есть, как таких нет? А кто это прошёл, вот уже в лифт садится, мне с ней надо поговорить.
— Раз садится, значит, вы ей не нужны. Тем более, что эта девушка никакая не Марианна.
— Здрасьте, как это… — Если честно, я растерялась.
— До свидания. Это наша медсестра Татьяна. А вы ошиблись, не за той гнались.
— Правда, что ли? — Я действительно была ошарашена его сообщением, — выходит, обозналась? Вы уж извините меня, — как могла, выкручивалась я.
— Бывает, — ответил охранник и занялся другими посетителями.
— Что случилось? — Спросил меня Леонид, увидев растерянность на моём лице.
— Что? Выходит то, что правы мои самые грустные предположения. Девушку эту зовут Татьяной, и работает она медсестрой в этой больнице.
— Может она сама себя так стала называть. Знаете, девочки верят в судьбу, во всякие предзнаменования. Подумала, что с изменением имени, изменится и судьба.
— Она может и верит, а я нет. Знаете, поедем к дому, от которого они уезжали.
Нам посчастливилось. На лавочке ещё сидела та женщина, которая разговаривала недавно с Марианной. Я подошла к ней.
— Здравствуйте, а вы не подскажите, в какой квартире живёт Марианна?
— Марианна? А у нас такой не только в подъезде, во всём доме нет.
— Как это нет? Я знаю, что при выходе из детского дома, Марианна получила квартиру в этом доме.
— Так вы что-то напутали, дамочка, у нас живёт детдомовка, так её не таким чудным именем зовут. Придумаете тоже, Марианна. Её Татьяной кличут. Получила она квартиру на втором этаже. Там раньше пьяньчуга Валька жил, да помер. Такое после себя оставил, а Танечка, всё убрала, ремонт сама сделала.
— Таня? Так значит, её Таней зовут.
— Да, только она сейчас на работе. А что вы хотели? Я передам. Таня только завтра вернётся, дежурство у неё.
— Да нет, я повидаться хотела. Мы с ней недавно отдыхали вместе на юге. Она приезжала в наш город. Родственники у неё нашлись у нас.
— Что-то вы гражданка напутали. Адрес тот? Таня никуда не выезжала и никто у неё не находился. Я бы первая об этом узнала. Ошиблись вы.
— Может и правда, ошиблась. Ладно, простите, я позвоню Марианне, узнаю точнее её адрес.
— Ну, что Леонид, это точно не Марианна, и зовут её Татьяна. Тогда, что произошло с настоящей Марианной? А не съездить повстречаться ли ещё раз с няней Марианны? Она что-то говорила о её подруге. Ева, забирала обоих из детского дома.
— Куда прикажете ехать, — подхватил мою идею Леонид.
Преодолевая вечерние заторы, мы оказались на Кольцевой только с сумерками. Решив, что пока доедем до дома Евы, Москву окутает ночь, Леонид высадил меня у моего подъезда, а сам ещё пару часов добирался до квартиры своих детей. Но утром следующего дня, мы продолжили свои поиски.
Поднявшись на нужный этаж, я увидела, что квартира Евы опечатана. Я позвонила в двери соседской квартиры. На звонок вышла женщина средних лет.
— Вы не в курсе, что произошло? Почему квартира Евдокии Николаевны опечатана? — Спросила я её.
— Потому, что она умерла.
— Как умерла? Я на днях с ней беседовала, она отлично выглядела, — меня, словно кипятком ошпарили, так шокировало меня это известие.
— Может вам водички? — Испугано предложила она.
— Нет, нет, спасибо. Скажите, что произошло?
— Сердце. Это я вызвала милицию. Когда Евдокия Николаевна куда-то отъезжала, она меня всегда предупреждала. У меня и ключи её запасные были. Пожилой человек, мало ли что. Мы с мужем на выходные на дачу ездили. Приехали, я хотела ей гостинцы отдать, грибов мы много насобирали. Последние грибы, уже больше не будет. Звоню в дверь, никто не открывает, к телефону она не подходит. Я открыла дверь своим ключом, а она там, на полу лежит, уже холодная, — женщина заплакала.
— Как же так? А вы не в курсе, Марианна к ней не приезжала? — Почему то спросила я её.
— Нет, я не в курсе. Говорю, мы же на даче были.
Я села в автомобиль и ещё некоторое время не могла прийти в себя.
— Может, расскажите, что произошло?
— Ева мертва.
— Да. Дела, — только и мог произнести Леонид.
Я увидела, как к подъезду подошла, видно пришедшая из магазина, пожилая женщина. Поставив сумку с продуктами на лавочку, она села рядом и достав очки, стала внимательно изучать магазинный чек.
— Здравствуйте, — я подошла к старушке.
— Здравствуйте, коль не шутите. Вот, что делают, так и норовят обмануть. Забыла им напомнить о скидке, а сами не видят, что я пенсионер, мне скидка полагается до часу дня. Два процента, но все, же деньги. Ворюги!
— Да, да, безобразие, — я села рядом со старушкой.
— Вы к кому? Кого ищете?
— Да нет. Вот расстроилась. Приехала к Евдокии Николаевне, а тут такое известие, отойти никак не могу.
— Ой, жалко, жалко Евдокию. Хорошая женщина была, но что поделать, все там будем. Я вот тоже жду, когда меня приберут.
