— Не говорите, обнаглели совсем. Хозяева жизни! Полицию вызвали?
— Вызвали, сейчас приедет, — послышался женский голос.
С громким воем сирены, подкатила полицейская машина, а из больничных ворот показались две женщины в белых халатах. Сделав предварительный осмотр, они стали громко и чётко давать команды подбежавшим мужчинам с носилками-каталками. Санитары аккуратно переложили женщину на носилки и быстро, но осторожно, покатили их в помещение больницы.
— Что с ней? — Валерий еле шевелил посиневшими губами, обращаясь к одной из врачей.
— Сотрясение явное, а что с ней — посмотрим дальше, но думаю, жить будет, вам дать успокоительное? — спросила она, обращаясь к Валерию.
— Нет, спасибо, — вяло ответил он, — когда можно будет узнать о состоянии женщины?
— Всё завтра, завтра, — ответила она ему и повернулась к подходившему сотруднику ДПС.
— Жива? — спросил он её, — ну и, Слава Богу! А то крик подняли, вот люди! Кровищи, говорят, новые русские горожан давят. Так это вы, что ли убийца? — пошутил упитанный майор.
— Выходит так, — ответил Валерий, протягивая ему свои документы.
— Так, так… Значит иностранец? Американец?
— Пока да.
— Американцы и здесь нас достали, — вмешался бодрый старичок.
— Да, не виновен он, — к группе собравшихся подошла женщина, — я видела, он медленно ехал, а женщина стояла за деревом. Ты знаешь, — она обратилась к майору, — мне показалась, она сама бросилась под машину.
— Ну, вот приехали! — майор сокрушённо покачал головой, — Маня, ты давай по существу, или иди, куда шла.
— Я-то пойду, она в чёрных очках солнцезащитных была. Говорю тебе, прыгнула на машину она, точно. Прямо перед глазами стоит, как она под машину его плюхнулась!
Валерий, обессилено сел на бордюр, рядом с тем местом, где недавно лежала женщина. Закурил сигарету. Майор обошёл машину.
— Моё дело зафиксировать происшествие, а кто под кого бросился, вон они пусть разбираются.
Вскоре подъехала группа местных полицейских. Они взяли его документы, сделали осмотр места наезда и нашли чёрные солнцезащитные очки потерпевшей с толстыми стёклами.
— Да, вот и очки солнцезащитные, — аккуратно поднял их с земли и посмотрел на солнце через толстые стёкла очков, один из полицейских, — так, это, она, что почти слепая была? — спросил он, не обращаясь ни к кому.
— Почему была? — встрепенулся Валерий.
— Проедемте с нами, там и разберёмся что и почему, — другой полицейский предложил ему сесть в их автомобиль.
Некоторое время, Валерий сидел в фойе управления, нервно думая, как неудачно вышла первая встреча с любимым городом, после долгой разлуки. Но вот его провели в кабинет начальника управления внутренних дел.
— Оставьте нас, — приказал полковник, сидевший за столом и рассматривающий документы Валерия, — садитесь, — кивнул он на свободный стул.
— Ну, что так и будем в молчанку играть? — не поднимая головы от стола, серьёзно спросил он у него.
— Не понял? — Валерий удивлённо посмотрел на полковника.
— Валерка! Колосов! Ты, правда, меня не узнаёшь? Или со страха всю память отбило? — полковник встал из-за стола и, открыв объятия, подошёл к Валерию.
— Ёлки-палки Дрон? Грек это ты? — Валерий встал, и внимательно вглядываясь в лицо полковника, старался угадать в нём знакомые черты своего лучшего друга детства Андроникоса Аманатидиса.
После продолжительных объятий и восклицаний, друзья решили встретиться позже, обмыть встречу и вспомнить детство в нормальной мужской обстановке.
— Не переживай так Валер. Чую, ты здесь не причём. Ты езжай, а мне доложат, кого и как сильно ты задавил, — шутил Дрон, — твою машину уже пригнали. Ну, ты и франт, америкашка, чёртов.
— Дрон, держи меня в курсе. Когда можно зайти проведать, узнать что с ней, кто она, где живёт.
— Всё, Валера, замётано. Вечером в «Планете», не забыл, где находится? Все справки вечером. Всё узнаю, сразу доложу.
На том и расстались. Валерий заставил себя сесть в машину и ехать дальше. Немного тряслись руки. Сказалось усталость от долгой дороги и волнение от пережитого.
Подъехав к дому бабушки, настроение у него совсем пропало. И без того старенький дом, казался серым, маленьким и невзрачным гнёздышком. Покосившееся крыльцо, ощерилось страшной улыбкой поломанных ступеней. Постояв у калитки, Валерий пошёл к соседскому дому. Там жила подруга бабушки — Капа. Та, увидев в окно чужака, уже спешила ему навстречу.
— Не продаётся! Дом не продаётся! — кричала она, шаркая старыми туфлями по разбитому асфальту и вытирая мокрые руки о старенький передник.
— Баба Капа, здравствуйте! Не узнали? Это я Валера, — он взял за плечи маленькую чуть сгорбленную возрастом старушку.
— Валерка, Михайловны внук что ли? — она смотрела на него широко раскрытыми глазами, — да как узнать-то, был-то мальчонкой совсем, и потом приехал, худой был, неотёсанный. А сейчас, гляди-ка на него! Красавец, какой! Не дождалась, Ниночка-то тебя, а как ждала! Ты одна у неё радость в жизни была, — она заплакала, прижавшись к груди Валерия.
— Не плачьте, баба Капа, не мог я приехать. Вы меня на могилку проводите к бабушке?
— Так ведь судьба, какая, всего на день и опоздал. Позавчера похоронили подружку мою Ниночку. Оно конечно, Америка где! Пока доедешь. Да и откуда тебе было знать? Мы же твоего адреса не знали. Вот сестра Ниночкина и племянница, застать живой успели. А ты чего замер? Чего так смотришь на меня?
Валера слушал старушку с застывшим лицом. До его сознания никак не доходил смысл сказанного ею.
— Так ты не знал, что бабушка умерла? Поди, ты, а я, Господи, старая я стала, тоже скоро вслед за Ниночкой пойду.
— Подождите, Вы сказали, позавчера похоронили?
— Ну, да. Вчера родственники уехали.
— Так мне мать сказала, что бабушка умерла тогда, шестнадцать лет назад, когда я уехал от вас.
— Да, господь с тобой, ждала тебя все эти годы Ниночка. Очень ждала, писала тебе, а от тебя ни письма, ни весточки.
— Писала? Ну и мама! — Тихо проговорил Валерий, — зачем же так жестоко?
— Что? Что ты говоришь? Глухая я Валерочка стала. А, ты в доме был?
— Нет, я сразу к вам решил зайти.
— Правильно. Тётка твоя из Москвы приезжала. Маргоша. Она мать свою, сестру Ниночкину в Ростов повезла. Плохо очень ей стало. Они не только сёстры, подруги были сердечные. Да и года на месте не стоят. Маргарита сказала, сразу назад вернётся, как маме лучше станет. Пойдём ко мне сначала, с дороги чайком угощу, а хочешь, и борщеца налью. У меня борщ такой знатный, вкусный.
— Да, нет, баба Капа, потом. Давайте сначала съездим на кладбище, а всё остальное потом, — уговаривал он старушку.
