Тема кладов, поднятая дамой, Полину тоже не устраивала. Ей казалось, что Андрей прислушивается к их разговору с каким-то особым интересом, хотя встревать в беседу он никакого намерения не выказывал.
– Так где же ты тогда был, Костик? – преувеличенно громко спросила она, чтобы перевести опасный разговор в другое русло, подальше от Кара-Дага.
– В Новый Свет ездил, – охотно ответил тот. – Еще раз по тропе Голицына прошел. Люблю я это дело. Такой драйв накатывает! Ну, погулял там еще, с парочкой знакомых встретился. Ну тех самых, из детства. Поужинали в ресторанчике, потом на такси сюда вернулся. А что? Ты меня искала?
– Нет, просто интересуюсь. – Полина пожала плечами, мимоходом отметив, что вроде бы он собирался в Ливадию, а вовсе не в Новый Свет. – Ты же у нас ходячая карта Крыма. Все видел, все знаешь. Вдруг я тоже захочу куда-нибудь на экскурсию.
– Всегда обращайся, – закивал он. – Все расскажу и объясню. Отпуск нужно проводить активно. Если на экскурсию не едешь, так вон на надувной чудо-рыбке прокатись или с парашютом полетай над морем. Это же здорово, увидеть море и горы с высоты птичьего полета. Я, кстати, собираюсь. Не хочешь со мной?
– Нет, я высоты боюсь, – покачала головой Полина. – Позови вон Андрея. – Она заставила себя посмотреть на пожарного, потому что делать вид, что она его не замечает дальше, уже граничило с неприличием.
– Ну, уж нет, – засмеялся тот. – В отпуске я к парашюту не подхожу. Это для меня суровые трудовые будни.
– Ага, как в анекдоте про проститутку, – подхватил Костик и захохотал. – Ну, в том, помните, приходишь ты на пляж, а вокруг станки, станки…
– Во-во, – согласился Андрей и встал, доставая из рюкзака маску и ласты. – Я лучше пойду, купнусь. Уже уезжать скоро. И когда я в следующий раз море увижу, непонятно.
– И мне окунуться, что ли? – Костик потянулся и тоже встал со своего лежака. – Не скучай, Полинка, скоро вернусь. Чего Никиты-то сегодня нет? Сбежал он от тебя, что ли?
Сверкнув своими безупречными зубами, он молодцевато втянул живот и потрусил к берегу. Полине вдруг стало противно. Она не думала, что ее новый знакомый хочет ее поддеть или осознанно сказать гадость, просто иногда в разговоре он как-то особенно чувствительно задевал ее больные места. Болевой импульс моментально устремлялся по телу, заставляя судорожно биться сердце. Вот и сейчас Полина дернулась и задохнулась от одной только мысли о фактически выгнавшем ее утром Никите.
Непрошеные слезы навернулись ей на глаза. Почему-то в этом отпуске она вообще плакала в десять раз чаще, чем в обычной жизни. Плаксой она никогда не была и разнюниваться себе обычно не позволяла.
Чтобы окружающие, особенно мама, не заметили ее состояния, она быстро улеглась на живот, закрыла лицо козырьком от солнца и притворилась то ли загорающей, то ли спящей. В конце концов, она была после свидания, так что вполне могла себе позволить быть невыспавшейся. На нее действительно никто не обращал никакого внимания. Закрыв глаза и отдавшись на волю грустным мыслям о Никите, Полина вдруг и впрямь задремала.
Разбудил ее громкий резкий окрик и сразу за ним горький плач. Плакала Оля. Полина вскочила с лежака, неловко встав на острый камень, подвернула ногу, охнула от боли и, хромая, побежала в сторону громко плачущей Оли. Рядом с сестренкой стоял разъяренный Костик. Он крепко держал Олю за руку, и под его пальцами на ее белой, едва подернутой загаром коже уже выступали безобразные красные пятна.
– Ты что делаешь, скотина? Отпусти ее немедленно. – Полина коршуном налетела на Костика, ударила его кулаком по голове и вцепилась в судорожно стиснутые на Олиной руке пальцы. – Ты офигел, что ли? Что она тебе сделала?
– Акушка, акушка, – рыдала Оля.
Скосив глаза, Полина увидела, что у лежака, на котором загорал Костик, стоит раззявленный рюкзак, в котором виднеется куча морских раковин. Одну из таких раковин Оля держала в руке. Той самой, в которую мертвой хваткой вцепился Костик, оставляя синяки.
– Ты что, вытащила у него из рюкзака раковину? – строго спросила Полина у сестры и со всего маху ударила Костика по руке. Удар пришелся в косточку на запястье, он охнул и от неожиданности отпустил Олю. – Зачем? Да еще без разрешения.
– Она ы-пала. Я не о-тела брать у-ое. – Оля отчаянно всхлипывала. – Я о-тела пос-ма-эть, аюска.
«Она выпала. Я не хотела брать чужое, я хотела посмотреть моллюска», – перевела Полина и скосила глаза на раковину на ладошке сестры. Та была крупная, лакированная, с красивым, очень симметричным завитком. Из ее розового зева действительно виднелось что-то белое.
– На, забирай свое дерьмо. – Полина схватила раковину и сунула ее Костику в руку. – Подумаешь, за добро он свое испугался! Ты бы ее ударил еще. Герой.
– Полька, я не хотел. – В голосе Костика сквозила растерянность. – Я просто подошел к лежаку и увидел, что она раковину держит. Решил, что она в рюкзаке моем рылась. А я с детства не терплю, когда мои вещи без разрешения трогают. Вот меня и накрыло. Сам не знаю, что я с цепи сорвался. Я эти раковины вчера в Новом Свете купил. Как сувениры для друзей в Москве. Испугался, что она разобьет. Девчонки, простите меня, я не должен был так ее пугать.
– Пошли отсюда. – Полина обняла Олю и повела ее к своему лежаку. – Даже не подходи больше к этому уроду, поняла?
Оля закивала головой. Ее била крупная дрожь, сестра икала и тяжело дышала.
– Я бы не а-била. Я не а-тела.
«Я бы не разбила, я не хотела». Полине стало ужасно жалко несчастную Олю, которая действительно не хотела сделать ничего плохого. Сестру было так легко испугать, а главное, что после любого стресса она так тяжело возвращалась в спокойное состояние, что Полине захотелось прибить Костика на месте. Обернувшись, чтобы метнуть в него полный презрения взгляд, она увидела, что он судорожно одевается, чтобы уйти с пляжа.
«Нагадил – и в кусты, – презрительно подумала она. – Ну что ж сегодня за день такой. С самого утра сплошные разочарования в людях. Точнее, в мужиках. Хотя в этом нет ничего нового, я никогда не была высокого мнения о той части человечества, которая носит штаны».
– Там хоть моллюск-то был? Успела ты разглядеть? – спросила она у Оли с мягкой улыбкой, показывая сестре, что ничего страшного не произошло.
– Не успела, – сообщила ей сестра на своем, едва понятном языке. – Но там кто-то точно был. Я мизинец засунула, чтобы его достать, а тут Костя меня за руку схватил. Больно. – Лицо ее снова сморщилось перед скорыми слезами.
– Ну и черт с ним, – сообщила Полина, не давая ей заплакать. – А знаете что, пойдемте лучше мороженое есть.
– Перед обедом? – усомнилась мама.
– До обеда еще два часа. Как раз успеем снова проголодаться, – авторитетно заявила Полина. – Оль, ты какое хочешь, фисташковое или шоколадное? – Ответ она знала, сестра любила шоколад во всех его проявлениях, и спрашивала лишь затем, чтобы переключить мысли сестренки на что-то более приятное.
