Книга В Коктебеле никто не торопится, страница 4. Автор книги Людмила Мартова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В Коктебеле никто не торопится»

Cтраница 4

Мама не спала, но и не волновалась. Читала на террасе при свете настольного торшера, вокруг которого вились мотыльки.

– Погуляла? – спросила она, ласково глядя на дочь.

– Ага, прошлась по набережной, в кафе посидела, пива попила. Оля спит?

– Да, умаялась за день. Столько впечатлений, море, плавание, люди вокруг незнакомые. Ты спать пойдешь или со мной посидишь?

Полина хотела ответить, что с удовольствием посидит, но вдруг почувствовала, как на нее стремительно наваливается сон. Глаза вдруг наотрез отказались открываться, ноги и руки налились свинцовой тяжестью, в голове зашумело.

– Спать, – вяло пробормотала она, махнув рукой и отчаянно зевая. Добрела до комнаты, кое-как стащила шорты и майку и, как была в нижнем белье, упала на свою кровать, успев лишь перед тем, как провалиться в забытье, отметить, что Оля ровно и спокойно дышит во сне.

Глава 2
В эпицентре скандала

«Ты молод всегда или никогда.

Настоящая молодость – состояние

непреходящее. Поэтому

молодость – это судьба».

Татьяна Друбич

Утром на пляже Полина поймала себя на мысли, что с раннего утра вертит головой, пытаясь высмотреть Константина. Однако его все не было.

Попутно она невольно обращала внимание на других обитателей пляжа, расположившихся поблизости от нее. Три лежака их семьи располагались у самой стены, отделяющей пляж от набережной, в тени под тентом. Ни маме, ни Оле находиться под палящим солнцем было совсем необязательно, сама Полина тоже опасалась сгореть, в этом году у нее не было возможности позагорать даже на даче, поэтому кожа ее была не просто белой, а даже с синеватым отливом, встречающимся у людей, особенно замученных работой.

Следующая линия лежаков тоже располагалась в тени. Перед Полининым носом то и дело мелькала аккуратно подстриженная голова весьма интеллигентного мужчины в очках с тонкой оправой. Пробираясь мимо него к воде и обратно, Полина все силилась понять, кого он ей напоминает, а потом вспомнила – писателя Чехова! Мужчина был очень похож на знакомый каждому со школьных лет портрет Антона Павловича. Правда, бородки у него не было.

«Чехов» спокойно лежал, читая какую-то книжку, периодически ходил купаться, смешно балансируя на острой гальке и, как цапля, вскидывая ноги при ходьбе. Никакого интереса к окружающим, включая Полину, он не проявлял. Лишь несколько раз бросил задумчивый взгляд на неуклюже пробирающуюся мимо него Олю, но тут же отворачивался, не выказывая ни любопытства, ни столь привычной для их семьи брезгливости, в отличие от шумной компании, состоящей из двух подруг с маленькими детьми, расположившихся слева от него.

Подруги – одна фигуристая, с зазывной татуировкой вдоль выступающего позвоночника, а другая, несмотря на совсем молодой возраст, расплывшаяся бесформенной тушей, – демонстративно шикали на своих малышей, не позволяя им приближаться к Оле. Всем своим видом они давали понять, что их коробит такое соседство.

Любящая детей Оля тихо и светло улыбалась детишкам – мальчику и девочке лет трех, но в разговор не вступала и на молодых мамаш смотрела с легким испугом. Этот постоянный испуг, не исчезающий из Олиных глаз никогда, если она бывала на публике, наполнял душу Полины бессильным и холодным бешенством. Но изжить его было трудно, практически невозможно, живя в стране, в которой так называемая «доступная среда» существовала лишь на бумаге.

Неподалеку расположилась еще одна семейная пара – муж и жена лет под пятьдесят. Интеллигентного и, как отметила Полина, довольно обеспеченного вида. Худощавый мужчина в таких же стильных и тонких, как у «Чехова», очках читал какую-то книжку на английском языке, его жена – статная, светловолосая дама с короткой стрижкой и в смешной, практически детской панамке, лежала на гамаке, прикрыв глаза и не обращая на окружающих никакого внимания.

Новый появившийся на пляже персонаж привлек внимание Полины. Накачанный парень лет тридцати в темных офисных брюках и яркой «гавайской» рубахе, пошатываясь, брел по гальке, не очень уверенно лавируя среди лежаков, но все-таки целенаправленно пробираясь к кромке моря.

Дойдя до цели, он неловко опустился прямо на камни. В какой-то момент Полина вдруг испугалась, что он сейчас завалится лицом в воду и захлебнется. Но парень удержал равновесие, сел, согнув ноги в коленях, позволив морской воде лизать его лакированные черные ботинки, уронил голову на сложенные на коленях руки и застыл неподвижно, как заснул.

С парнем что-то было явно не так. Полина вспомнила, как после смерти отца плакала мама, рассказывая, что, когда отцу, находящемуся на берегу озера Селигер, стало плохо, ни один человек не поспешил к нему на помощь. Решительно встав с лежака, она подошла к парню и положила руку ему на плечо:

– Вам плохо?

Парень поднял голову и устремил на Полину мутный, ничего не выражающий взгляд.

– Лариса? – спросил он, и надежда, промелькнувшая в его голосе, тут же угасла. – Нет, не Лариса. Ты… То есть вы кто?

– Я никто, – терпеливо ответила Полина, – точнее, я кто, но это не имеет значения. Вам плохо? Помощь нужна?

– Нет. – Лицо парня вдруг приобрело осмысленное выражение, но тут же снова стало сонным. – Мне не плохо. То есть мне плохо. Но в другом смысле. Не надо помогать.

До Полины донесся крепкий запах алкоголя. Водочный дух она не любила с детства, поэтому с отвращением отвернулась и даже головой потрясла, чтобы отогнать противный аромат.

– Так вы пьяны просто, – резко сказала она, отпустив его плечо. – То есть вам плохо, и вы напились, чтобы вам стало хорошо? Вынуждена вас разочаровать: не станет.

– Не станет, – покладисто согласился парень, бросил полный тоски взгляд на море и снова уронил голову на сложенные руки.

– Ну что ты лезешь, что тебе до всего дело есть? – спросила вернувшуюся на место Полину мама.

– Помочь хотела, – ответила та. Мама лишь досадливо махнула рукой.

Пьяный парень еще примерно с час просидел на самом солнцепеке. Полина вольно или невольно поглядывала в его сторону, опасаясь, что он получит солнечный удар, упадет в обморок и все-таки захлебнется. Наконец парень кое-как встал, пошатнулся, ступил в воду, которая тут же залила его щегольские ботинки и намочила край тяжелых, не по-летнему плотных брюк, чертыхнулся, снова накренился, уперся руками в берег, принял вертикальное положение, с легким недоумением посмотрел на свои мокрые, грязные ладони, вытер их о рубашку и, качаясь, побрел к лестнице, ведущей с пляжа на набережную.

Вахту сдала! Полина даже облегчение испытала от того, что ей больше не надо присматривать за бедолагой. Убедившись, что мама увлеченно отгадывает кроссворды, а Оля уткнулась в свою любимую, зачитанную уже до дыр книжку, она побежала купаться.

Заплыв довольно далеко от берега, гораздо дальше того расстояния, на котором заканчивались буйки, она перевернулась на спину и блаженно зажмурилась от солнца. Сколько себя помнила, она все время мерзла. Даже летом в их средней полосе ей регулярно бывало холодно, а уж каждая зима и просто воспринималась как вызов ее теплолюбивому организму. Зиму нужно было пережить, переболеть, перетерпеть, в качестве средства утешения думая о теплом, ласковом южном море. Мыслями и мечтами о нем она согревалась долгие девять лет, точнее, зим и сейчас, внутренне улыбаясь, думала о том, как предстоящей зимой будет перебирать не затертые до дыр старые воспоминания, а свежие, еще сохранившие запах соленой воды и крымских кипарисов, образы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация