Рэпп видел, что взгляд сержанта переместился к противоположному концу строя, слегка наклонился вперед и увидел, что Виктор поднял руку.
– Сержант, а когда можно будет отлить? Еще немного, и я утону.
Сержант Смит подошел к Виктору и встал напротив него.
– Может, если б ты вытащил свою ленивую задницу из постели пораньше, то успел бы поссать. – Он сделал шаг назад и оглядел строй. – Сейчас нам предстоит быстрая разминка. И хотя я ненавижу идиотов, начальство не хочет, чтобы дамочки получили травмы до того, как раскроют весь свой потенциал. Я пытался его переубедить, потому что никогда не видел таких засранцев, как вы.
– Сержант, я больше не могу, – взвыл Виктор.
– Тогда ссы в штаны, здоровый идиот. – Затем Смит повернулся ко всей группе. – Если вы не в состоянии сделать все свои дела за шестьдесят секунд, я буду обращаться с вами, как с отрядом молокососов… так что давай, Виктор, делай свои дела в штаны. Остальным советую потерпеть, пока мы не отправимся на пробежку. Там вы сможете сойти с тропы и облегчиться. А теперь – на землю, пятьдесят отжиманий, и если кто-то станет жульничать, вам придется начинать снова.
Они сделали по пятьдесят отжиманий, затем по сотне приседаний и по пятьдесят наклонов, несколько минут наносили удары ножницами и делали растяжки, и только после этого сержант Смит повел их в лес. Восемь человек растянулись в аккуратную линию – последним бежал Виктор. Рэпп чувствовал, что они пробегают милю за шесть минут; он же мог с легкостью пробежать десять миль за пятьдесят, поэтому двигался легко и свободно.
Они пробежали пять миль и остановились перед полосой препятствий, построенной прямо в лесу. Митч подумал, что это место похоже на поляну, где во времена Возрождения проводились фестивали.
Сержант Смит вытащил секундомер и засек время.
Рэпп встал пятым, постаравшись, чтобы между ним и Виктором был один человек. Он хотел посмотреть, как остальные четверо будут проходить полосу препятствий, – вероятно, они уже не раз делали это во время службы в армии. Однако его замысел потерпел крах, когда сержант Смит начал выпускать рекрутов с тридцатисекундными интервалами. Полоса начиналась с низкой, поросшей мхом деревянной стены высотой в десять футов, перед которой стояли два телефонных столба. Первый из них торчал из земли на полтора фута и находился в четырех футах от стены. Следующий отстоял от нее на два фута и имел высоту в три.
Рэпп смотрел, как первый рекрут побежал к стене, постепенно набирая скорость. Перед первым столбом он укоротил шаг, ловко поставил на него левую ногу, используя его как ступеньку. Правая нога опустилась на второй столб, затем он прыгнул на стену и схватился за верхний край двумя руками, уперев в нее колено в нескольких футах от верха. Все это напоминало контролируемое столкновение. А еще через мгновение рекрут уже приземлился на мягкую землю с другой стороны.
Второй парень повторил те же движения. Третий попытался действовать немного по-другому, и ему пришлось подтянуться на руках. После этого нужно было пробежать участок в сорок футов и преодолеть стену высотой в пятнадцать, с которой свисали веревки. Здесь не требовалось проявлять особой ловкости: хватаешься за веревку, упираешься ногами в стену и поднимаешься наверх. Дальше была колючая проволока. И опять все оказалось предельно очевидным: нырнуть и, не поднимая зад, проползти под ней по-пластунски. Далее шла грузовая сеть, натянутая между двумя соснами. Затем следовало пройти по бревнам, находившимся на высоте в три фута и расположенным в зигзагообразном порядке – нечто вроде мостика для проверки чувства равновесия.
Что находилось дальше, Рэпп со своего места разглядеть не успел, потому что пришел его черед начинать. Он быстро вытер ладони о шорты и, когда сержант Смит дал сигнал, побежал к невысокой стене, повторяя шаг за шагом действия первого рекрута. Митч сумел ухватиться за верхний край, подтянулся и с легкостью приземлился на другой стороне. Со второй стеной он тоже разобрался без особых усилий, да и колючая проволока оказалась совсем простой. Если человек не в силах понять, как ползать, то ему следует возвращаться домой. А вот грузовая сеть стала первым серьезным испытанием. Когда Рэпп преодолел треть, он понял, что центральная часть провисает слишком сильно, поэтому ему пришлось сместиться к краю. Дальше пошло легче. Мостик из бревен не вызвал ни малейших затруднений, как и шины; канаты же показались ему детской игрой.
Затем Рэпп оказался перед сооружением, напоминавшим женские гимнастические брусья. Он немного помедлил, не зная, как атаковать два параллельных шеста, и практически сразу появился инструктор, который принялся выкрикивать приказы. Рэпп решил, что, если следовать его советам, он почти наверняка сломает себе ребра, но выбора не оставалось, поэтому он уцепился за первый шест, затем за второй. Далее его снова поджидали шины и штука, носившая название мост Бурма, – и снова бревна, веревки, стены и финишный спурт.
Когда Рэпп пересек линию финиша, сержант Смит смотрел на секундомер и качал головой. Потом он презрительно взглянул на Митча.
– Хуже некуда.
Рэпп согнулся, опираясь руками о колени, сильно преувеличивая свою усталость. Ему хотелось улыбнуться, но он сдержался, понимая, что не мог показать плохой результат. Парень, стартовавший вслед за ним, еще не закончил. Митч обернулся, чтобы посмотреть, как проходят дистанцию оставшиеся двое. У края полосы, примерно в пятидесяти ярдах, он увидел светловолосого парня, который утром пил кофе на крыльце. Тот стоял на опушке леса и неотрывно смотрел на него, вновь не пытаясь скрыть свой интерес.
Глава 12
Кеннеди оставила машину на восточной парковке и вошла в здание штаба ровно в восемь часов три минуты. Она воспользовалась полуторачасовой поездкой от озера Анна, чтобы попытаться установить порядок очередности в своем постоянно растущем списке обязанностей, как официальных, так и всех прочих. Бо́льшая часть ее работы делалась без протокола, из чего следовало, что она не вела никаких записей и не составляла досье. Ей приходилось все держать в голове. И всякий раз, когда она приезжала в штаб, ей требовалось тщательно выстраивать свой доклад. Когда двери открылись на шестом этаже, один из ее боссов уже ждал с выражением глубокой тревоги на лице.
Макс Пауэрс подтолкнул ее обратно в лифт.
– Проблема, – сказал он.
Пауэрс был шефом ближневосточного бюро. Айрин потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к его стилю работы. Он славился тем, что любил предложения, состоящие из одного слова. Коллеги, работавшие с ним много лет, называли Пауэрса Мушкетом Максом.
Кеннеди сделала шаг назад.
– Что случилось? – спросила она.
Как и всегда, когда Кеннеди входила в это здание, она опасалась, что кто-то узнал о ее программе тайной подготовки оперативников.
– Бейрут, – ответил Пауэрс, полагая, что этого достаточно.
Слово «Бейрут» означало очень многое, но в то жаркое августовское утро Кеннеди могло прийти в голову только одно.
