Стэнсфилд знал, что его старый коллега понимает, что разочаровал своего начальника. В таком мрачном настроении Стэнсфилд не видел его уже много лет, и на то могло быть немало причин. Вероятно, на первом месте в списке стоял синяк на лице. Стэнсфилду пришлось сильно прикусить язык, когда он обнаружил, что это сделал рекрут Кеннеди. Харли не имел равных в рукопашных поединках. Его способность переносить боль, быстрота, нечистоплотность, поразительное умение находить слабые стороны соперника, несмотря на рост, вес и силу, уже давно стали в Лэнгли легендой.
Теперь, осмысливая все, что произошло, Стэнсфилд видел, где совершены ошибки. Он позволил Харли устроить культ личности, свою собственную маленькую вотчину стрелков спецназа. Все они были чрезвычайно талантливы и полезны, но, оказавшись вместе, создали ядовитое сообщество, питающее презрение ко всем, кто не обладал их опытом. Даже доктор Льюис, сам «пожиратель змей», высказал обеспокоенность. Кеннеди множество раз пыталась подтолкнуть его в нужном направлении. У нее был дар – предвидеть, к чему это может привести. Она понимала, что им необходимо адаптироваться, изменить курс и тактику, и изо всех сил пыталась привлечь внимание Стэнсфилда.
Проблема состояла в том, что он как заместитель директора по оперативным вопросам отвечал за все. За ценных оперативников в каждом крупном городе по всему земному шару и за персонал, осуществлявший поддержку. Практически все было в некотором смысле компьютеризировано, однако существенная часть отсутствовала даже на бумаге. Шла бесконечная шахматная партия, которую он мысленно проигрывал с утра и до вечера…
Стэнсфилд услышал тихие шаги на лестнице – кто-то спускался к озеру. Он обернулся и увидел залитую лунным светом фигуру Харли. Платформа закачалась, когда тот ступил на причал. Затем молча приблизился к боссу, достал пачку «Кэмела» и протянул сигареты другу, которому нравилось возвращаться к старой привычке, когда рядом не было жены. Они стояли рядом, смотрели на озеро и молча курили. Прошла минута, прежде чем Харли заговорил:
– Я все испортил.
Стэнсфилд ничего не ответил, лишь коротко кивнул.
– Может быть, пришло время подать в отставку.
Стэнсфилд повернул голову на несколько градусов, чтобы посмотреть на Стэна.
– Я многое могу от тебя вытерпеть, но только не жалость к самому себе. Ты никогда не отступал – и не начнешь теперь.
– Мне надрал задницу засранец из колледжа.
– Пострадало твое здоровое эго – и не более того.
– Ты не понимаешь. Такого не должно было случиться. И я до сих пор не понимаю, как это произошло. Я не становлюсь моложе, но даже в мои худшие дни со мной не может сравниться девяносто девять процентов бойцов.
– Я знаю, что математика никогда не была твоей сильной стороной, но ответ очевиден.
– И что это должно значить?
– Если ты можешь побить девяносто девять процентов парней из ста, а он тебя победил, – значит, он один из того процента.
Харли покачал головой.
– Я не понимаю, как такое возможно. Он недостаточно тренировался.
– Ты не понимаешь, потому что не хочешь понять. Я провел свою собственную проверку. Айрин отыскала невероятно одаренного атлета. В мире лакросса его считают ошибкой природы. Тебе известно, что он один из величайших лакроссистов всех времен в студенческой лиге?
– Проклятье, какое это имеет отношение к боевым искусствам?
– Величайший атлет может освоить почти все, что угодно, и сделает это быстрее, чем любой средний спортсмен, – уверенно сказал Стэнсфилд. – Твоя главная проблема в том, что ты позволил презрению ко всякому, кто не носил форму, затуманить твое сознание.
– И все же…
– И ничего, – перебил его Стэнсфилд. – Парень является трехкратным чемпионом Америки. Тебя победил спортсмен мирового уровня.
– Который не прошел настоящей подготовки.
– Ты же сам сказал, что он брал уроки дзюдо.
– Валяться на матах в спортивном зале – это не подготовка.
Стэнсфилд устало вздохнул. Так он справлялся с напряжением, чтобы не взорваться. Некоторым людям достаточно дать пару указаний, и они все поймут. Но только не Харли. Ему нужно несколько раз влепить тяжелым молотком по лбу, чтобы до него дошло.
– Извини, – смиренно сказал Стэн. – Мне все еще трудно поверить в историю этого парня.
– Ты самый упрямый тип из всех, кого мне доводилось встречать, а это говорит о многом. Несколько раз ты сумел использовать свое упрямство на пользу делу, но и неприятности у тебя были не раз, и прежде чем ты начнешь обижаться, хочу напомнить, что я – именно тот человек, который спасал тебя от проблем все эти годы. Мне пришлось не один раз одалживаться, чтобы вытащить из огня твою задницу. Так что слушай меня, когда я говорю, что ситуация спорная. Парень тебя победил, и, если честно, мне без разницы, как ему удалось с тобой справиться или где его научили драться. Так или иначе, но он добился победы, что делает его чрезвычайно перспективным кандидатом.
Наконец, до Харли дошло.
– Чего ты хочешь от меня?
– Исправь положение.
– Как я могу его исправить, если понятия не имею, где допустил ошибку?
– Кончай изображать скромность. Ты прекрасно знаешь, в каком месте совершал ошибки… Просто твоя природа мешает тебе их признать, так что копай поглубже, и все поймешь. Кстати, я и сам совершал ошибки. В любом случае я за тебя отвечаю. – Стэнсфилд посмотрел в сторону дома. – Прошедший час был самым унизительным в моей карьере.
Харли так смутился, что ничего не сумел ответить.
– Нам нужно лучше соображать, – продолжал Стэнсфилд. – Мы – ветераны, но двое детей только что объяснили нам то, что мы должны были и сами понять. В прошлые времена я действовал лучше. И если смягчить ситуацию, ты провалил организацию подготовки. Ты – полевой агент. И вот что я думаю. – Стэнсфилд развел руки в стороны, показывая на окружающую их природу. – Ты убедил меня, что все еще находишься в поле, но это не так. Ты прячешься за оградой.
– Тогда позволь мне вновь оказаться в поле, – почти умоляюще сказал Стэн.
Стэнсфилд сделал последнюю затяжку, обдумывая слова Харли. Существовало немало поговорок, подходивших для описания шпионажа, но лишь немногие звучали так выразительно, как эта фраза: «Под лежачий камень вода не течет». В какой-то момент ты должен вступить в игру. Стэнсфилду надоело получать закодированные послания, в которых сообщалось, что еще одного из его агентов схватили радикальные исламисты. Пришло время для ответных ударов.
– Стэн, исламисты никуда не исчезнут.
– Я повторял это в течение последних десяти лет.
– Если смотреть на общую картину, то до настоящего времени они доставляли нам лишь небольшие неприятности, но сейчас я чувствую нечто более серьезное. Они организуются, распространяются и размножаются подобно вирусу.
