Однако прежде чем лететь туда, им требовалось позаботиться о том, чтобы выглядеть соответствующим образом. Поэтому Харли привел Ричардса в одну из лавок в Цюрихе, где торговали подержанной одеждой, и они купили отвратительно сидевшие костюмы, классические рубашки, сильно поношенные ботинки и потрепанные чемоданы. Оба не стали бриться и добавили седины в волосы. Потом они сели в самолет, летевший в Париж, а оттуда в Бейрут, – двое непримечательных мужчин в море других путешественников.
Они прибыли на место, когда солнце уже садилось в дальнем конце Средиземного моря, охваченные нетерпением, гневом и немного страхом. Бейрут всегда так действовал на Харли. Он провел здесь некоторое время до гражданской войны – тогда город представлял собой процветающую Мекку, где христиане и мусульмане жили бок о бок, общались, растили детей, радовались жизни и по большей части не конфликтовали. Затем ООП
[20] начала радикализировать трущобы и требовать права слова в управлении страной. Марониты не собирались делиться властью с этими цыганами, и тогда появились линии фронта. Никто, даже Харли, не считал их разногласия настолько серьезными, чтобы привести к войне, которая продлилась целых пятнадцать лет. Более миллиона жителей бежали из Бейрута, двести пятьдесят тысяч погибли, сотни тысяч были ранены или стали инвалидами. Бо́льшая часть центрального Бейрута лежала в руинах, равно как и его экономика. Того, что такой великий город подвергся столь варварским разрушениям, хватило, чтобы лишить веры даже самых стойких оптимистов.
В аэропорту они заметили кое-какие признаки, указывавшие на то, что дела начинают налаживаться. Часть терминала, сильно разрушенного во время бомбежки израильтянами в 1982 году, была снесена, и велись работы по ее восстановлению. Харли и Ричардс медленно спускались по металлической лестнице, смешавшись с остальными пассажирами. Усталые, скучающие ливанские ополченцы окружили их и направили в сторону иммиграционного контроля и таможни. Когда Харли был здесь в прошлый раз, эту службу представлял один-единственный толстый чиновник, сидевший за металлическим столом прямо около взлетной полосы. Его работа по большей части заключалась не в том, чтобы следить за безопасностью, – он собирал взятки за разрешение въехать в страну. Теперь же американцы шли по аэропорту, где повсюду висели плакаты, сообщавшие об амбициозных планах восстановления города.
Они встали в очередь на таможенную проверку, стараясь выглядеть уставшими и скучающими. Ричардс прошел быстро, едва удостоившись взгляда таможенника, вручил ему определенную сумму наличными, которую они назвали платой за въезд, но которая больше походила на взятку, поскольку не вызывало сомнений, что ей не суждено попасть в Министерство финансов. Харли пришлось ответить на несколько вопросов, самых обычных и не слишком опасных. Ему показалось, что он заметил, как один из начальников смены, стоявший за спинами трех таможенников, смотрел на него немного чересчур пристально, но ведь в этом и состояла его работа. В конце концов, все прошло спокойно, никто не вмешался и не последовал за ними на выдачу багажа.
Они забрали свои вещи и снова встали в очередь. На сей раз обоих обыскали. Затем, уже снаружи, на стоянке такси, Харли вложил в руку служителя двадцатку и сказал, что хочет сам выбрать машину. Исключительно повинуясь закону случайности, он остановился около четвертой в очереди, и они поехали в отель «Интерконтиненталь», где велась реконструкция, вошли внутрь и заказали выпивку. Там Харли уговорил бармена продать ему бутылку «Джека Дэниэлса». Выйдя на улицу, они поймали другое такси, объехали на нем деловой центр города и попросили высадить их в трех кварталах от гостиницы «Мар Юсуф».
Харли предпочел бы остановиться в приготовленной заранее конспиративной квартире, но сейчас это было невозможно, поскольку требовало участия человека, которому он полностью доверял бы. Кроме того, Стэн не особо мог контролировать ситуацию. Создание новой операционной базы – всегда дело непростое, а в городе, где линия фронта постоянно меняется, – тем более.
Харли посмотрел на линию горизонта. Он не стал бы утверждать наверняка, но у него возникло впечатление, что огней в городе стало немного больше, чем несколько лет назад. Возможно, здесь все-таки происходят перемены к лучшему. Несколько служащих отеля, сидевших на пластиковых стульях вокруг складного столика, помахали Харли, он улыбнулся им и отошел к дальнему краю крыши. Бейрут ничем не отличался от других густонаселенных городов, и его жители нередко забирались на крыши, спасаясь от клаустрофобии, давившей на них и рождавшей ощущение, будто они заперты в очень ограниченном пространстве. В углу, где он стоял, имелся еще один пластиковый стул, но Харли не хотелось садиться. Он посмотрел над крышами домов на север, в сторону океана, – и на горизонте, к северо-западу различил сияние огней на Кипре. На юге сверкал иллюминацией аэропорт, где садились последние самолеты.
Его мысли начали заполнять воспоминания, которым он совсем не обрадовался. Харли покрепче сжал бутылку в руке, поднес ее к губам и сделал большой глоток в надежде, что сможет их утопить. Через минуту внутри у него разлилось приятное тепло, и он попытался вспомнить последний раз, когда был в этом городе. Стэн не принимал во внимание поездку два года назад, потому что она заняла всего один день и он никак не мог успеть связаться со своими прежними контактами.
Город навевал так много воспоминаний, чуть-чуть хороших и огромное количество плохих… Харли сделал еще глоток, но на сей раз виски не помог. Его взгляд, будто по собственной воле, обратился на запад, где прежде находилось посольство. Он был здесь в тот день; здесь – это район Бурдж Хаммуд. Утром Стэн встретился за чашкой кофе с одним из своих контактов, которого звали Левон Петросян, армянским мафиозо, обеспечивавшим порядок в районе во время гражданской войны. В дополнение к тому, что он следил, чтобы здесь было электричество, вода и продукты, Петросян управлял всем игорным бизнесом, проституцией и получал немалые деньги за охранные услуги. После встречи Харли решил воспользоваться предложением безумного армянина испробовать его товар и как раз лежал в постели с двумя армянками из горного района восточной Турции, где жили армяне, когда комнату сотряс взрыв.
Его самые жуткие страхи претворились в жизнь, когда он оказался на крыше, натягивая по дороге штаны. Бомбардировки в 1983 году стали почти обычным делом, но эта оказалась значительно серьезнее, чем обычный обстрел из РПГ
[21]. Посольство окружали клубы дыма и обломки, и Харли уже не сомневался, что мишенью являлось именно оно. Оставался только один вопрос – насколько значителен причиненный урон. Стэн помчался назад, в спальню, чтобы забрать остальные вещи, затем сбежал вниз на улицу, где его водитель спал за рулем джипа, принадлежавшего компании, вытолкал его с водительского сиденья, завел мотор и сорвался с места.
Когда он подъехал к посольству и глянул на семиэтажное здание, у него сжалось сердце. Главный вход исчез, и с седьмого по первый этаж зияла громадная дыра, разделявшая основную часть посольства и одно из крыльев. Как ни странно, крыша по большей части не пострадала, и Харли вспомнил, что ее специально укрепили, чтобы она выдержала установленное там коммуникационное оборудование. Когда пыль осела, первые из тех, кто выжил после взрыва, начали выбираться из здания. В ту минуту у Стэна еще была надежда.
