Родителей Кэрри Райан навестил утром. Его встретили тепло и приветливо – после гибели его любимой так было всегда. Телохранитель подумал, что на их месте не смог бы так себя вести. Из-за его ошибки Кэрри погибла в Калифорнии. Однако благосклонные к нему супруги Делани видели в этом именно ошибку, жестокую гримасу судьбы.
За чашкой кофе в гостиной Райан рассказал родителям Кэрри о случившемся в Мексике. Та история наделала много шума по обе стороны границы. По каким-то неведомым причинам министерство юстиции приуменьшило роль Лока. А они с Таем только подыграли властям – последние два месяца сидели тихо и не высовывались.
С тех пор как в мотеле под Финиксом напарники поймали в ловушку Мириам Мендес и Габриэля Сапатеро, события развивались стремительно. Чарли Мендеса упекли в тюрьму строгого режима Пеликан-Бэй. Ради его собственной безопасности его держали в камере-одиночке и раз в день выпускали на часовую прогулку. Пожизненное заключение в таких условиях казалось Локу хуже смерти. Но что еще важнее – теперь Мендес не представлял опасности для молодых женщин. Когда Лок преследовал его, он буквально давился гневом, а сейчас понимал: желание Мелиссы вернуть Чарли в Штаты и отдать под суд было совершенно обоснованным. Прострелить Мендесу голову было бы легко, но, пожалуй, неправильно.
Мириам Мендес не доживет до суда и тем более не попадет за решетку – видимо, такова воля справедливого Бога. Ее страшный недуг вновь проснулся и, если верить знакомым Лока из Санта-Барбары, стремительно прогрессировал. Ледяное дыхание смерти, похоже, разбудило совесть Мириам, потому что она передала властям всю информацию о взаимоотношениях ее семьи с наркоторговцами. В обмен на опеку над Чарли картель отмывал деньги через многочисленные предприятия, которыми Мендесы владели на правах долевой собственности. Шеф полиции Сапатеро отлично понимал, что арест американской полицией для него равнозначен смертному приговору, и в обмен на иммунитет от уголовного преследования подтвердил показания Мириам.
По другую сторону границы арестовали политика Мануэля Манагуа. Тибиалиса же не нашли. За его голову назначили вознаграждение в десять миллионов долларов. Но Федерико был богаче господа бога и Санта Муэрте вместе взятых, поэтому мог скрываться куда дольше, чем удалось Чарли Мендесу. Вопреки увещеваниям Тая, Лок не пожелал переквалифицироваться в охотники за головами. Мол, одного раза предостаточно.
Рафаэле, как и ее боссу, американское правительство пообещало защиту, но, разумеется, исходя из того, что она преступлений не совершала. Сперва женщина отказалась от федеральной защиты, но долгий и утомительный разговор с Локом убедил ее, что живая она принесет всем гораздо больше пользы. Свой новый американский адрес Карчарон не сообщила никому. Теперь она помогала правительствам обеих стран выяснить, что случилось с несчастными девушками, которых она считала своими. Как ни прискорбно, на совести Сапатеро, Манагуа и Тибиалиса была лишь часть убийств. В приграничье водились и другие хищники. Воистину, тяга к убийствам подобна эпидемии.
Джулия постепенно залечивала душевные раны, которые получила в Дьябло. Она наблюдалась у психотерапевта, за которого Лок платил с тех пор как частная страховая компания объяснила ее родителям, что нужное девушке лечение страховкой не покрывается. Прежней Фишер уже не станет, но Райан молился, чтобы она смирилась с мексиканским ужасом и жила дальше. Сам он давно понял: примирение с плохим и страшным – оптимальный вариант. Плохое и страшное не исчезает из памяти, но постепенно зарастает травой: жизнь-то продолжается…
Лок стоял перед могилой Кэрри, пока не продрог до костей, а глаза его не заволокло слезами. Через час он развернулся и зашагал к воротам кладбища. Там его поджидал Тай вместе с Ангелом, лабрадором, который жил у Райана с Кэрри. Когда напарники работали, за собакой присматривали друзья Джонсона.
Пес так и терся у ног Лока, пока тот чесал ему за ушами.
– Глупейший вопрос, но как ты, дружище? Ничего? – осведомился Тайрон.
Друг другу напарники не врали никогда, и Райан покачал головой:
– До сих пор больно, Тай. Ужасно больно.
Товарищ положил огромную ладонь ему на плечо:
– Хуже было б, если б не болело.
