— Да, — подтвердила слова мужа Герда. — Я так не хочу ее бросать, но нам действительно нужно проветриться. В последнее время столько всего произошло. Мы наедине не оставались… я уже даже не помню сколько. Я так истосковалась по нему. — Красноречивый взгляд упал на нерешительно замершего Роланда.
— Только без подробностей, пожалуйста, — поморщился Ричард.
— Ну, мы, наверное, с радостью останемся, — поспешно вклинилась я. Посмотрела на герцога. — Да?
— Да, — пожал плечами тот.
— Спасибо! — расплылась в улыбке Герда. — Марита, тебе это особенно полезно, ты же скоро сама станешь мамой.
— Да-а, — протянула я.
— Хочешь подержать малышку?
— Нет-нет, — поспешно закрутила головой, увидела страшные глаза Роланда и тут же закивала: — Конечно-конечно, хочу!
— Держи. Она в эти часы очень крепко спит, так что ничего страшного не произойдет. Но если все же проснется, ты покачай ее на руках, она успокоится и опять заснет. А если будет плакать, вы замените пеленки или покормите, молоко стоит на кухне…
Увидев наши огорошенные лица, Герда исправилась:
— Впрочем, лучше позовите маму.
С трудом оторвавшаяся от ребенка молодая мама все же была уведена мужем на прогулку. Я осталась стоять с кульком в руках и панически не понимала, что мне делать.
— Ричард. Ричард. Ричард, — зашипела на мужа и замерла на месте так, словно держала перед собой нож с ядом.
— Так, сейчас, сейчас. — Герцог начал оглядываться. — Клади, клади на диван.
Я сделала шаг по направлению к нужному месту, но вдруг услышала странный звук, будто ребенок что-то вякнул.
— Она просыпается, — прошептала я.
— В люльку! — испугался Ричард.
— Она проснется!
— Держи оборону с этой стороны, а я подстрахую с другой, — начал раздавать указания супруг и обогнул кроватку, подставив свои руки под кулек.
Вместе мы очень осторожно вернули ребенка на его законное место.
Выдохнули облегченно.
Постояли немного, наблюдая за маленьким созданием природы.
Я грустно вздохнула и шепотом задала философский вопрос:
— Неужели мы станем такими же? Тоже будем ссориться из-за имени? У нас тоже не останется времени друг на друга?
Ричард оторвался от созерцания малышки и внимательно взглянул на меня.
— Пойдем, сядем, — мотнул он головой.
Мы уютно устроились на диване, с которого прекрасно было видно детскую люльку. Я положила голову мужу на плечо, а он в ответ уже привычным движением обнял меня за талию.
— Да, — сказал он.
— Что «да»?
— Такими же станем. Будем спорить и дурью маяться.
— Не хочу спорить, — погрустнела я.
— А я хочу.
— Ну и спорь сам с собой.
— Без тебя неинтересно. — Муж поцеловал меня в макушку. Я вздохнула. — Хочешь, покажу кое-что? — спросил он.
— Давай, — охотно согласилась.
Ричард привстал и извлек из нагрудного кармана белую розу.
В ответ на мой непонимающий взгляд мужчина пояснил:
— Вчера голубь принес. Это из пустыни.
Я тут же посерьезнела.
— Что это значит?
— Это значит мир.
— Совсем?
— Совсем.
Облегченно прижалась к Ричарду, шумно выдохнула:
— Слава богу.
— Да, долго мы к этому шли, — покачал он головой.
— Сегодня дракон Рогатого Дога умрет, — сказала я тихо, не отрывая головы от уютного плеча.
Почувствовала, объятия стали крепче.
— Не думай об этом.
— Не могу не думать.
— Знаю, но постарайся. — Его щека прижалась к моим волосам. — Может, тебя волнует еще что-то?
— Угу.
— Что?
— Ты расскажешь мне, что такого тебе сказала Софи, что ты теперь весь такой… вот такой.
— Какой? — хмыкнул муж.
— Задумчивый.
— Да там нечего рассказывать.
— Ричард! — тихо возмутилась я и оторвалась от его плеча. Быстро села, вывернувшись из объятий. — Почему ты не говоришь? Ты мне больше не доверяешь? Дело во мне? Ты не хочешь детей? Я толстая?
— Что? — Ричард удивленно поднял брови. — Нет.
— Нет — это ответ на все предположения или только на одно?
Он мученически закатил глаза, точно как Симона сегодня.
— На все. Если тебе так хочется, я расскажу. Но обещай, что отнесешься с пониманием, — серьезно попросил он.
— Конечно, — кивнула я.
— Мне двадцать шесть лет, Марита, — сказал он хмуро. Начало мне не понравилось. — Я многое повидал за это время, иногда даже такое, что вспомнить страшно. Это накладывает отпечаток, понимаешь? Человек в любом случае становится мудрее.
— К чему ты клонишь? — сглотнула я.
— Софи задала мне вопрос, на который я не смог ответить.
— Что за вопрос?
Ричард в упор посмотрел на меня и с самым серьезным видом процитировал:
— Что будет, если улитка растолстеет и не сможет вернуться в раковину?
Я моргнула. Поглядела на хмурого мужа. Моргнула еще раз.
— Что? — спросила недоуменно.
— Вот ты знаешь, что будет с улиткой, если она растолстеет и не сможет вернуться в раковину? Я думаю над этим всю неделю, но у меня нет ответа. У меня нет ответа, Марита.
— Э-э-э…
— А если мой сын спросит меня об этом? А я не отвечу? Я ведь буду примером для него, а что я за отец такой, который не знает, что будет с улиткой, если она растолстеет.
Я поспешно зажала рот рукой. Поняла, что истеричный смех рвется наружу, пришлось приложить ко рту и вторую руку.
— Ты же обещала отнестись с пониманием, — тихо возмутился муж.
Я закрутила головой, не выдержав, ударилась лбом о его плечо и начала трястись от истеричных всхлипов.
— Эй, я ради тебя Недельный залет пропустил, — праведно вознегодовал Ричард.
— Прости-и-и-и, — провыла сквозь смех.
К нашему огромному огорчению, кулек в люльке все услышал и начал заходиться более истеричными рыданиями, чем опрометчивая герцогиня.
— Я пошел за мамой, — вздохнул муж. — А у тебя вообще ни стыда ни совести.
— Ричард, стой. — Я вытерла выступившие от смеха слезы и поспешно схватила мужа за локоть. — Знаешь, нам надо составить список подобных вопросов, чтобы знать ответы. Просто я тоже без понятия, что будет с улиткой.
