— Я не переставала молиться, моя дорогая! — заявила родительница, присаживаясь на кровать. — Уж поверь, тому, кто сделал это с тобой, воздастся по заслугам! Бог все видит!
Я в страхе сжала край одеяла и подтянула его к подбородку.
— А что со мной сделали? — спросила хрипло.
— Ты не помнишь? Ох, я молила Бога, чтобы ты забыла те ужасные мгновения своей жизни!
Я недоуменно посмотрела на Эми, понимая, что от матушки пояснений не добьюсь.
— Его светлость сказал, что, когда вы выехали на прогулку, на вас напал серийный маньяк.
— Ах, негодная девчонка! — воскликнула мама, повернулась к сжавшейся девушке и зашикала на нее, пытаясь таким образом отослать прочь.
— Серийный маньяк? — выдавила я.
— Да, дорогая, в этом нет твоей вины. На его счету уже семь убитых девушек, но скоро его поймают, не волнуйся. Тебе так повезло, что герцог решил навестить тебя в нашем поместье!
— Да, — только и сказала я.
— Не переживай. Ты скоро поправишься. У тебя маленький порез на животе, но Роберт уже три дня прикладывает туда подорожник, скоро все заживет. У твоего мужа великолепный доктор.
Ах, мама, если бы все раны лечились подорожником!
— Да, — пробормотала я.
— Ты такая бледная, — покачала она головой. — Как только поправишься, я прикажу сделать тебе ванну с лимонным соком. Натру кожу рассолом, а волосы смажем шоколадом, чтобы они не теряли прежнего блеска.
— Да, — выдавила отчего-то грустно. — Мне бы хотелось немного отдохнуть.
— Конечно! Не переживай, служанка все время приглядывает за тобой, — поспешно сказала матушка и поднялась на ноги.
Я улыбнулась уголками губ, наблюдая, как она покидает спальню.
Днем меня разбудила Эми, вернее, ее злобное шипение:
— Прошу, миледи, уходите! Вашей сестре нужен отдых!
Я открыла глаза и посмотрела на испуганную Софи.
— Нет-нет, пусть останется, — пробормотала поспешно.
Услышав это, сестренка сорвалась с места, подбежала ближе и без лишних церемоний забралась ко мне на кровать. Она была первой после доктора, кто осмелился ко мне прикоснуться.
— Ты горячая, — тихо сказала она, взяв меня за руку.
— Мне жарко, — слабо улыбнулась ей.
— Я сейчас исправлю.
В следующее мгновение почувствовала холод, мягко опутывающий тело.
— О Софи, — благодарно выдохнула я. — Где ты этому научилась?
Ожоги на гонках помогли мне освоить эту технику. Преподаватель такого не объяснял, я нашла ее в учебнике по лечебным свойствам магии.
— Его светлость сказал, что нужно делать, — опустив глаза, ответила Софи, словно ей было стыдно.
— Ричард? И давно ты меня… лечишь?
— С самого первого дня, как только тебя привезли. Его светлость только мне разрешил заходить. И доктору. — Софи почему-то шмыгнула носом.
— Ричард все три дня сидел со мной?
Девочка кивнула.
— Я пыталась помочь, но жар всегда возвращался, — виновато выдавила она.
— Софи, ты что, все хорошо, — догадалась я. — Ты ни в чем не виновата!
— А сейчас тебе лучше?
— Да… спасибо. Ты меня спасла.
Вечером пришел Роберт. Вернее, его словно втолкнули ко мне в комнату, а доктор в ответ зашипел:
— Да иду я, иду! Ничего с ней не случится! — Увидел меня и расплылся в улыбке. — Майя!
— Марита, — донеслось из коридора.
— Закрою-ка я эту надоевшую дверь, — шутливо сообщил Роберт.
Мне уже было намного лучше, поэтому я смогла спокойно рассмотреть своего врача. Внешность у него оказалась необычной. Все лекари, которых мне доводилось видеть, были людьми в возрасте, с проседью в волосах. Роберт не выглядел даже на тридцать. Невысокий, худощавый, бледный и на лицо совсем непривлекательный. Но при этом он обладал той самой харизмой, которой иногда очень не хватает врачам. Ею же он блеснул, весело спросив:
— Ты что, еще не умерла?
— Сразу видна ваша исключительная забота о пациентах, — хмыкнула я.
— Ты не вставала с кровати после нашей последней встречи?
— То есть с утра? Нет.
— Не спала на левом боку?
— Не волнуйтесь, нет.
— С мужем не шалили?
— Что? — опешила я.
— Ты права, это не мое дело. Но не шалите, для тебя это сейчас очень опасно. А где жар? — удивился он, когда приложил руку к моему лбу.
— Нет жара, — развела я руками.
— Ах ты, хитрюга, — хмыкнул доктор. — Сама себя охлаждаешь?
Я смущенно улыбнулась и кивнула.
— Твоя сестра неплохо с этим справлялась, — нахмурился Роберт. — Тебе сейчас не стоит тратить силы.
— Но…
— Не спорь. Ты даже не представляешь, что твой организм пережил за эти три дня.
Уж поверьте, представляю.
— Можно я скажу вам странную вещь?
— Для врачей не существует странных вещей, — отозвался мужчина, пытаясь что-то найти в своем чемоданчике.
— Пока я пребывала в бреду, мне казалось, будто… все вокруг пахнет апельсинами.
Роберт недоуменно нахмурился:
— Действительно, странная вещь. Может, из-за лихорадки обострилось обоняние?
— Когда я очнулась, в комнате не было и намека на запах апельсинов.
— Хм… — Врач задумчиво почесал подбородок. — Тринадцать лет назад мой дядя скончался от чумы. Знаешь, что он сказал мне перед смертью? Апельсины. Я-то думал, он хочет есть.
— Вы были со своим дядей, когда его настигла черная смерть?! — выдохнула я.
— А то, не мог же я запереть его в доме и убежать!
— Вам очень повезло, что вы не заразились, — пробормотала я.
— Никакого везения, чистая медицина. Только я пока не понял, в чем она заключалась, — пожал плечами Роберт. — А теперь позволь мне тебя послушать. — Он вытащил из сумки несколько листов и свернул их в трубочку.
— Это еще что? — нахмурилась я.
— Ноты для фортепиано.
Приложил один конец трубы к моей груди, к другому же сам приник ухом.
— А вам разрешено лечить людей? — опасливо уточнила я.
Роберт задумался, не отрываясь от своего занятия.
— Хм… в наше время у контрабандиста больше прав, чем у врача, который действительно хочет лечить людей. Сердечко у тебя бьется немного чаще, чем должно бы, но в целом ты очень быстро поправляешься.
