— А что с этим божком? Что в нем такого, что продавать нельзя?
— Да глупости это все. Отец с ним носился, пылинки сдувал, даже смотреть на него нам в детстве не разрешал. Запирался и сидел с ним часами, а то и ночи напролет. А мать его в этих чудачествах поощряла. — Чувствовалось, что она хочет прекратить этот разговор, но это еще больше разжигало Ленино любопытство.
— А что он с ним делал? Какие чудачества?
— Ох ты господи, вот ведь пристал! Когда мы с Юрой выросли, отец позвал нас к себе, показал статуэтку, до этого мы ее толком и не видели, и сказал, что это не просто фигурка. Это древний майяский бог Ах Пуч, покровитель царства мертвых. — Всем своим видом Ольга Николаевна давала понять, что это глупость и слушать здесь нечего. — Отец сказал, что эта древняя статуэтка обладает сверхъестественными свойствами. Она может помочь владельцу достигнуть успеха, но только при одном условии — платить за все придется кровью. В прямом смысле — поливать ею божка. Чем больше амбиции, тем выше цена успеха. Еще, видите ли, от этой фигурки ни в коем случае нельзя избавиться, иначе проклятие обрушится на всю семью, никому нельзя о ней говорить и так далее. Полный бред, словом. Думаю, отец в этих своих скитания незаметно двинулся рассудком. Мать говорила, он однажды заблудился в джунглях и только чудом выжил. Проводник его погиб, а он спасся. Эта статуэтка была с ним, и он решил, что она все может. Я даже думать забыла обо всех этих глупостях. Мне тогда было девятнадцать лет, а Юрке двенадцать, и он в эту историю поверил. Они с отцом после этого стали запираться в комнате, а вскоре отец и умер. Отец и мать категорически запретили нам продавать этого Ах Пуча, и мы с Юркой поклялись.
— А что именно может эта статуэтка?
— Леня, что может кусок золота? Неприятности создать, если кто узнает, и больше ничего. Ты же умный человек, комсомолец, надеюсь, ты не поверил во всю эту ерунду? — Она нахмурилась и строго взглянула на сына.
— Конечно, нет. — Он беззаботно улыбнулся в ответ. — Просто интересно, семейное предание.
— Разве что. А теперь пусти, я пойду котлеты жарить.
Леня тогда еле дождался возвращения дяди. Второй разговор с племянником у Барановского вышел долгим и подробным.
Да, после этого разговора Леониду стал абсолютно ясен секрет дядиного невероятного успеха. Дело было не в таланте, его у Леонида ничуть не меньше. Все эти охи-вздохи вокруг проходных эстрадных песенок — следствие работы Ах Пуча, не более. Сам Леня пишет не хуже, однако ему хронически не везет. Он пытался несколько раз выпросить у дяди Ах Пуча, но тот только посоветовал больше трудиться и назвал ленивым халтурщиком. Да, именно с тех пор дядя стал к нему придираться.
Что ж, теперь между ним и Ах Пучем никаких преград. Леонид уже ощущал запах успеха, аромат денег и власти. Головокружительные видения заставляли губы растягиваться в самодовольной улыбке.
Он почувствовал, как пальцы обожгла догоревшая сигарета, и очнулся. Видения видениями, а нужно заняться делами сегодняшними.
Нужно пойти к Ларисе, рассказать о подготовке к похоронам и отвезти ее в город, а заодно заехать и забрать Ах Пуча. Тянуть с этим не стоит, вдруг взбрыкнет. Никакой уверенности в ней у него не было.
Ларка была его ровесницей. Глуповатая, смазливая, хоть и не в его вкусе. Но с дядиными бабками она, конечно, становилась лакомым кусочком. Леонид попытался представить себе их совместную жизнь. До ЗАГСа он ее доведет, с этим проблем нет. Вон она ползает потерянная, любому знаку внимания рада. А что дальше?
Ларка — баба избалованная, капризная. Сколько они протянут? Год? Два? В принципе это не так важно, имущество делить все равно придется. И потом, за два года можно хорошо потрудиться и заменить часть подлинников из дядиной коллекции подделками. Ларка дура, она ничего не заметит.
Хотя разве для этого нужно жениться? Достаточно дружить, оказать, так сказать, моральную поддержку вдове. Пока он крепко встанет на ноги, можно пожить за счет богатой вдовушки. Никаких угрызений совести по этому поводу он не испытывал. В конце концов, из них двоих у него больше прав на дядино добро, чем у этой вертихвостки.
Нет, жениться на Ларисе все-таки не хотелось. Коллекцию он и без того почистит, с квартирой и деньгами будет сложнее, но можно хотя бы занять пару тысяч — Ларка жадная, но по-дружески одолжит. Главное, чтобы мать с Наташкой не вмешались, тогда он и главный приз сорвет. В конце концов, у него больше прав на Ах Пуча, чем у остальных.
Глава 21
— Проходите, Павел Борисович, — любезно пригласил майор Корсаков.
Вошедший был любовником Ларисы Барановской.
Павел Борисович Бурко, двадцать четыре года. Высокий, смазливый, нагловатый. Волосы модно подстрижены, загорелый, кареглазый — такие бабам нравятся.
Когда Бурко выдвигал стул, Корсаков обратил внимание на сильные мускулистые руки. Явно спортсмен. Интересно, что такой в консерватории делает?
— Итак, — Бурко устроился на стуле и нагловато усмехнулся, — я вас слушаю.
— Да нет, это я вас слушаю.
Нда, посмотрим, как этот тип запоет через час.
— А в чем, собственно, дело?
Майор молчал. Взгляд его тоже ничего не выражал. Как и следовало ожидать, через минуту юноша заерзал, через три — занервничал. На четвертой минуте нервы его сдали.
— Слушайте, в чем дело? — Бурко вот-вот готов был сорваться на истерику. — Вы меня вызываете, потом играете в молчанку. Что вам от меня нужно?
Майор еще минуту для порядка сверлил парня взглядом и, наконец, ответил почти ласково.
— Не стоит так нервничать Павел Борисович, мы пригласили вас для простой беседы. Вы, наверное, слышали об убийстве Юрия Николаевича Барановского?
— Разумеется, кто о нем не слышал?
— Мне сказали, вы были его аспирантом? — без нажима поинтересовался Корсаков.
— Был, — без особой радости подтвердил Бурко.
— И еще, я слышал, он отказался от сотрудничества с вами, чем значительно подпортил вам карьеру.
— Кто вам такое сказал? Да, он отказался, потому что все время занят собой, куда уж ему аспирантами заниматься. Его по полгода в стране не было. Что мне это как-то навредило — ерунда. У меня в июне прошла защита, вполне успешно, между прочим. Вот думаю, остаться в консерватории или в театр пойти поработать, предложения имеются.
— А вы, простите, как в консерватории оказались? Музыку с детства любите? — вроде не к месту поинтересовался майор.
— Те, кто музыку любит, филармонию посещают, — высокомерно улыбнулся Бурко. — Я окончил музыкальную школу, музыкальное училище, потом поступил в консерваторию.
— Музыкальную школу? Надо же, как интересно, а с виду такой физически развитый молодой человек. Я, простите, думал, что вы спортсмен.
— Одно другому как-то мешает?
