Увидев ее неподвижной, даже и не повернувшей в его сторону головы, Висконти испугался, что она, может быть, приняла яд, поскольку это было очень распространенным среди молодежи явлением. Не дыша, он дотронулся до ее руки. Рука была теплой. Тогда он опустился на колени рядом с кроватью, на-деясь, что это заставит ее произнести хоть слово. Она не шевелилась. Он встал и сел в кресло, твердо пообещав себе никуда не уходить, пока она не придет в себя. Медленно потекло время. Густым горьким медом оно потекло на землю с листвы и с земли еще глубже — в глухие места, где живут только черви и корни бессмертных высоких деревьев. Висконти и сам не заметил, как дрема свалилась ему на затылок и, крепко обнявши за плечи, сменила его напряженную позу: он развязно откинулся и вытянул ноги почти до камина. Сколько прошло времени, он не знал. В комнате было тихо. Вдруг голос Катерины разбудил его. Он испуганно всмотрелся в темноту. Она сидела на кровати в своем белом шелковом платье и тихо разговаривала с кем-то, кого он не видел.
— Вот ты и вернулся, — сказала она. — А я испугалась. Дай руку, сыночек. Какой ты большой! Все тебя уважают. Хотя они только в лицо уважают. А что за спиной говорят!
Она засмеялась.
— Но ты их не бойся. Увидишь: никто ничего не посмеет. Когда ты придешь? Далеко? Тебе трудно? Тогда я сейчас соберусь и — к тебе. Я мигом, ты не уходи, я сейчас…
Она спустила ноги с кровати и стала нащупывать руками давно погасшую свечу.
— Синьора! — воскликнул Висконти. — Вы бредите!
Она посмотрела в темноту невидящими глазами.
— Кто там? Ты, Инесса? С Варварой? Пойдите сюда. Помогите. Не вижу без света. Инесса! Варвара! Он там задохнется во мне! Помогите! — Она разрыдалась, закашляла. — Чего вы боитесь? Нет, я не помру. Еще не пора. А помру, так неважно! Вы только достаньте его, как положено. Мою драгоценную деточку, косточку, мою виноградную душеньку…
Она поднялась и рванулась куда-то. Висконти успел подхватить ее, к счастью.
У нас нет точных сведений о ее болезни. Известно только, что горячка продолжалась несколько месяцев и Катерина была на грани смерти. Тот самый доктор, который, рискуя собственным здоровьем, наловил целое ведро отборных пьявок, пытаясь спасти старика да Винчи, заходил каждый день и с большим удовольствием мял и ощупывал больную своими длинными цепкими пальцами. Через несколько месяцев Катерина поднялась и, ответив решительным отказом на брачное предложение Висконти, сообщила, что навсегда покидает деревню».
И больше ничего не написано. Поставили точку, и все. Я измучилась. Искала, искала, всех дергала: искусствоведов, ученых и даже знакомых лингвистов. Молчат, как язык проглотили. Один, правда, глупость сморозил: сказал, что рядом с да Винчи все время крутилась какая-то женщина. И усмехалась такой же усмешкою, как мона Лиза. Она была старше его лет на двадцать. А может, и больше. Потом умерла. И он заказал отпевание в церкви Святого Креста.
Я ахнула:
— Что? Катерина?
А он усмехнулся и взгляд свой отвел:
— Откуда мне знать? Может, и Катерина. Роман-то ведь ваш. Вы за все и ответите.
