4 октября. Утро. На улице ещё больше сотрудников НКВД. Вхожу в зал, и меня охватывает странное чувство: из более чем семидесяти членов обкома насчитываю двенадцать… Но зал, на удивление, полон, лица все незнакомые.
Открывается дверь, и в зал входят секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, Медведев — новый руководитель НКВД республики, Заликин — будущий первый секретарь обкома партии. Жданов предлагает открыть пленум. Быкин из зала бросает реплику, что пленумом это назвать нельзя, поскольку нет членов бюро и многих членов обкома. Жданов настроен агрессивно. Он игнорирует замечание Быкина. Сам назначает президиум и сам открывает пленум. Заметьте: с Быкина никто ещё не слагал обязанностей первого секретаря Башкирского обкома ВКП(б). Стенографистов нет. Протокол пленума ведём мы — редакторы республиканских партийных газет…»
Открывая пленум, Жданов так объясняет его цель: «Главный вопрос проверки пригодности руководства — как большевик способен и на деле борется за разгром троцкистско-бухаринского блока, ликвидирует шпионаж и диверсию… ЦК постановил снять Быкина и Исанчурина с поста секретарей обкома партии, а пленуму обсудить, потребовать ответа, с пристрастием допросить, почему долго орудовали враги. Пленум должен выявить роль каждого из членов пленума, разоблачить, кто может быть членом пленума обкома. Потребовать от Быкина и Исанчурина правду, а не ссылки на "политическую беспечность". Если кто были подкуплены, завербованы из рядовых коммунистов, нужно рассказать — это облегчит дело»
.
Стенографировавший эти слова нашего героя Касым Азнабаев вспоминает: «Жданов даёт слово Быкину, но через 10 минут прерывает его: "Вы лучше расскажите о своей вредительской деятельности…"
Затем Жданов прочитал протокол допроса ранее арестованных — заведующего отделом промышленности Марнянского и заместителя председателя Госплана Дубенского: в Башкирской парторганизации якобы существовали две контрреволюционные организации — троцкистско-бухаринская под руководством Быкина и буржуазно-националистическая, которую возглавлял Исанчурин. Быкин с Исанчуриным создали-де политический блок.
Быкин ответил резко: "Это ложь! Клевета! Пусть те, кто бросили мне такое обвинение, скажут прямо в глаза. Здесь!"
"Вы сами рассказывайте и ведите себя пристойно, не то вас выведут из зала", — ответил Жданов.
"Членом партии я стал раньше вас, товарищ Жданов. В 1912-м".
"Знаю, какой вы деятельностью занимались — шпионили", — почти выкрикнул Жданов.
Вот так начал работу пленум обкома партии»
.
Помимо всего прочего, Быкина обвинили, что он вместе с женой создал в республике свою группировку приближённых из старых коллег и знакомых. Там же на пленуме всё это назвали термином, хорошо знакомым современному читателю, — «семья». Несомненно, показательное разоблачение много лет стоявшей у руля республики «семьи» было встречено значительной частью народа не без злорадства и удовлетворения.
В рабочих записях самого Жданова местная партийная элита была охарактеризована следующим образом: «С политической точки зрения — это фашисты, шпионы. С социальной стороны — паршивые, развращённые чиновники»
.
Вечером того же 5 октября 1937 года уже бывший первый секретарь обкома Быкин пишет письмо Сталину, начинающееся словами: «Меня тов. Жданов объявил врагом народа…» Письмо Быкину не поможет.
Продолжим воспоминания Азнабаева: «Конец второго дня. Встаёт из зала некто Галеев, инспектор рабоче-крестьянской инспекции Кировского района, и говорит: "Товарищ Жданов! А вы знаете, кто сидит рядом с вами? Азнабаев — он же близкий друг врагов. Он дал положительную характеристику шпиону, националисту Мухтару Баимову, который с августа сидит в тюрьме", — и протягивает Жданову листок. Тот прочитал и грозно посмотрел на меня.
Надо сказать, до этого Жданов довольно благожелательно обходился со мной: он часто курил, когда папиросы кончались, "стрелял" у меня… В общем, оказывал знаки внимания: посмотрит отечески, ну, дескать, давай трудись. Даже во время перекура сказал, вот, мол, нужно выдвигать молодых, таких, как ты. А тут стал грозным. От ведения протокола отстранил и велел пересесть в зал…»
Мухтар Баимов, бывший руководитель Башкирского научно-исследовательского института национальной культуры, знаток арабского и тюркских языков, действительно ранее ездил в Турцию и после ареста обвинялся в «пантюркистских» и националистических настроениях и связях с укрывшимся в Стамбуле лидером башкирских националистов Ахметзаки Валидовым. После всех перипетий недавней Гражданской войны, когда лидеры башкирских исламистов и националистов лавировали между большевиками и Колчаком, такие подозрения не выглядели фантастикой.
«На третий день пленума Быкин и Исанчурин, ходившие до сих пор в костюмах, пришли в обком в хлопчатобумажных гимнастёрках и в кирзовых сапогах. Быкин и Исанчурин выведены из состава бюро обкома, исключены из партии, как "двурушники и предатели партии и народа".
Исанчурин сдал свой билет молча, а Быкин просил Жданова передать Сталину: виновным себя не признаёт, всегда был и остаётся честным коммунистом. Но Жданов отворачивается, морщится, слушать не желает. А когда их увели из зала, Жданов сказал короткую речь: вот, мол, теперь можно вздохнуть с облегчением, хотя это лишь начало. Как он выразился, "пока сняли лишь головку". Произнёс ещё одну фразу, поразившую меня: "Столбы подрублены, заборы повалятся сами…"»
, — завершает воспоминания о том пленуме Касым Азнабаев.
«Столбы подрублены, заборы повалятся сами…» — эти брошенные Ждановым слова запомнились тогда многим. Через три месяца 33-летний Касым Кутлубердич Азнабаев, в годы Гражданской войны комсомолец в частях особого назначения, потом переводчик работ Ленина и Сталина на башкирский язык, будет арестован. После почти трёх лет следствия Особое совещание НКВД СССР приговорит его к пяти годам заключения «за контрреволюционную националистическую деятельность».
По итогам пленума в Уфе, кроме секретарей Быкина и Исанчурина, будут сняты с постов и исключены из партии ещё шесть руководителей обкома и республики. Прокурор Башкирской АССР, ровесник Жданова, бывший уральский рабочий Хазов, не дожидаясь ареста, застрелится.
Обратим внимание, что в командировках сам товарищ Жданов никого не арестовывал, не допрашивал и не приговаривал, даже не «разоблачал». Он лишь решал партийную судьбу своих жертв, карая их исключением из партии и отставкой с партийных постов, — всю подготовительную работу и репрессивные формальности за Жданова делали другие люди и органы.
Глава 14.
«КРАТКИЙ КУРС ИСТОРИИ ВКП(б)»
Разоблачённые в Уфе или Оренбурге «враги народа» были для нашего героя чужими, малознакомыми людьми — безликими чиновниками, бунтующими против партии. Куда показательнее его отношение к тем попавшим под молох репрессий, кого он знал лично, зачастую много лет.
В 1937 году был арестован Михаил Чудов, второй секретарь Ленинградского обкома при Кирове и при Жданове. Наш герой был знаком с арестованным ещё со времён работы в Тверском губкоме в годы Гражданской войны. Чудов был дружен не только с убитым Кировым, но и с семьёй Бухарина, что, вероятно,и предопределило его судьбу.
