Стратегическое значение баз в Эстонии заключалось в том, что они с юга замыкали Финский залив. До осени 1939 года доступ в залив, морские ворота Ленинграда и всего Северо-Запада России, надежно контролировался Финляндией и Эстонией. В Кремле не имели оснований сомневаться, что в случае большой войны они выступят на стороне противников СССР
В случае глобального конфликта любая серьёзная военная сила Европы — от англо-французской коалиции до Германии — получала удобную возможность с территории Прибалтики и Финляндии нанести удар по Ленинграду с моря, воздуха и суши. При сохранявшейся конфигурации границ 1939 года это, по сути, означало потерю не только флота, но и всей ленинградской промышленности, даже если бы чудом удалось отстоять сам город. Напомним, что тогда Ленинград давал треть всей военной продукции страны, и такие потери угрожали бы самому существованию СССР.
Вопрос с Эстонией в первом приближении решился к октябрю 1939 года. На очереди была Финляндия, задача более сложная. В годы «мирного сосуществования» до 1939 года финская правящая элита разрывалась между откровенным страхом перед огромным восточным соседом и едва замаскированными претензиями на Карелию. В мирное время все подобные «претензии» оставались лишь вольными геополитическими фантазиями, и финские власти ограничивались помощью западным разведкам и антисоветским организациям в их деятельности против Советского Союза. Всё легко могло измениться в ходе большой войны, окажись Финляндия в коалиции с крупной военной силой, направленной против СССР.
Ещё в 1936 году Жданов заявлял, что в случае серьёзного военного конфликта в Европе для безопасности Ленинграда необходимо будет оккупировать часть финской территории на Карельском перешейке, откуда мог вестись обстрел города на Неве из тяжёлых орудий
. С финской территории на Карельском перешейке. Сеть военных аэродромов Финляндии близ границ СССР была способна принять в десять раз больше самолётов, чем насчитывали все финские ВВС, что вызывало понятные вопросы в Генштабе РККА. Принадлежащие финнам острова в Финском заливе в случае необходимости легко и надёжно блокировали Кронштадт и советский Балтийский флот. С территории Финляндии было не сложно перерезать железную дорогу, соединявшую Ленинград и Мурманск, что в случае большой войны ставило на грань катастрофы весь Русский Север. Систему финских аэродромов создавали немецкие специалисты, береговую оборону Финляндии планировала комиссия английских военных экспертов, укрепления на линии Маннергейма строили французы и бельгийцы, крупнейшие знатоки фортификации в Европе тех лет.
Ещё в 1938 году властям Финляндии предложили оборонительный договор, исключавший возможность использования финской территории третьими странами для действий против СССР. Многомесячные переговоры в Хельсинки завершились отказом финской стороны. Весной 1939 года СССР предложил Финляндии сдать в аренду ряд островов в заливе. Затем был предложен обмен территориями — за участки Карельского перешейка, несколько островов в Финском заливе и Баренцевом море финской стороне предлагалась вдвое большая территория в советской Карелии. Финские власти отвергли все предложения — Англия с Францией обещали им помощь, одновременно финский генералитет всё плотнее общался с германским Генштабом.
С августа 1939 года и СССР, и Финляндия начали подготовку к войне. На Карельском перешейке прошли масштабные учения финских войск, а с 10 октября в Финляндии началась всеобщая мобилизация. К вооружённому столкновению готовился и Ленинградский военный округ. Параллельно, в октябре—ноябре, шли напряжённые дипломатические переговоры с финской делегацией в Москве.
Андрей Жданов, будучи в центре событий, непосредственно в этих переговорах не участвовал. Основная работа нашего героя проходила далеко от Москвы — в лесах Карелии и на заводах Ленинграда.
Будущий Главный маршал артиллерии Николай Воронов, тогда комкор и начальник артиллерии РККА, в ноябре 1939 года в составе комиссии от Наркомата обороны инспектировал готовность войск Ленинградского военного округа. «Приграничные районы произвели большое впечатление своими "особыми условиями", — вспоминал он позднее. — Здесь были могучие леса, плохие пути сообщения, множество озёр… Использовать здесь танки и другую мощную технику было на редкость трудно. В 18-й стрелковой дивизии, выдвинутой на оборонительный рубеж к границе, мы встретились с командующим войсками Ленинградского округа К.А. Мерецковым и секретарём Ленинградского обкома партии А.А. Ждановым, которые тоже объезжали войска, проверяя их боевую готовность»
.
Поводом к войне стал случившийся 26 ноября 1939 года так называемый Майнильский инцидент — обстрел с финской стороны группы советских пограничников у деревушки Майнила, в 40 километрах от центра Ленинграда. Через четыре дня СССР объявил Финляндии войну. Как и все ключевые события историй подобного рода, инцидент оброс множеством версий и домыслов. Официальная советская трактовка с момента выстрелов по 1991 год всегда было чёткой — стреляли финны. Финская официальная версия 1939 года столь же однозначна — никаких выстрелов с их стороны не было. Впрочем, современная финская версия звучит уже несколько иначе — не просто отрицание даже вероятности своей вины, но прямое обвинение советской стороны в провокации.
С начала 1990-х годов в порывах саморазоблачения и российская сторона не перестаёт каяться якобы за содеянную провокацию. Однако никаких фактических доказательств советского следа в Майнильском инциденте нет. Дошло до комических моментов, когда в подтверждение доказательств попытались использовать хранящиеся в архиве записные книжки Жданова. В 1995 году появилась публикация с говорящим названием «Выстрелы были», подписанная именем финского историка Охто Манинена. На основании отдельных слов на одной из страниц записной книжки Жданова периода советско-финляндской войны были сделаны далекоидущие выводы. Они были настолько вольными, что сам автор счёл необходимым сделать оговорку: «Они не прошли бы в суде в качестве доказательства…»
Судите сами: в неразборчивой карандашной записи полустёртое слово «рация» было прочитано как «расстрел». В действительности эти отрывочные фразы из записей Жданова являются планом не Майнильской, а совсем другой, широко известной провокации.
Вот как эти рукописные записи нашего героя на трёх листках можно отобразить в печатном тексте:
«1) Батальон войск НКВД 2) Рация 3) Митинги 4) Люди 5) Листовки 30.000
6) Речь Молотова, в [которой] перечисляет с 6-7…
В радиопередаче обращение ЦК Компартии Финляндии к трудовому народу Финляндии
По какому основанию говорить
Финский корпус / мотоциклы /
Кавалерия Ж/д вагон Линия связи каждого вида Также типография Город
Действия корпуса Обмундирование
Когда появится Анттила…»
С учётом реальных событий конца ноября и начала декабря 1939 года без всякой конспирологии и натяжек понятно, что речь идёт о советской политической провокации с так называемым народным правительством Финляндии Отто Куусинена. Впрочем, сам термин «провокация» тут применяется исключительно в техническом смысле, без какого-либо негативного оттенка — подобные приёмы с марионеточными правительствами для пропаганды и прикрытия собственных действий широко используются и в наши дни самыми цивилизованными и демократическими странами…
