Напуганный результатами так называемого "военного коммунизма", Ленин в 1921 году (после Кронштадтского восстания) объявил свой пресловутый НЭП. В деревне НЭП означал, в значительной степени, возврат к принципам Столыпинской аграрной политики. В 1922 году "в целях создания правильного, устойчивого и приспособленного к хозяйственным и бытовым условиям трудового пользования землею, необходимого для восстановления и развития сельского хозяйства", был издан новый "закон о трудовом землепользовании", который совершенно отрекался от прежних принципов "социализации". Новый закон предоставлял крестьянству самому избирать способ землепользования: а) общинный (с уравнительными переделами земли); б) "участковый (с неизменным размером права двора на землю в виде чресполосных, отрубных или хуторских участков)" и в) товарищеский (артели и коммуны). "При полных переделах и разверстках земель в обществе, любое число хозяйств, а также и отдельные дворы, имеют право выходить из общества без его на то согласия и требовать выдела земли к одним местам в таком размере, какой им причитается по производящемуся переделу". Расставаясь с идеей о всеобщем земельном "поравнении", новый закон постановил: "Дальнейшее поравнение земель между волостями и селениями в обязательном порядке прекращается". Далее закон дозволял "трудовую аренду земли" на срок до 3 или до 6 лет (вскоре срок был увеличен до 12 лет) и применение "вспомогательного наемного труда в трудовых земледельческих хозяйствах". Новые положения аграрного законодательства были подробно развиты в "Земельном кодексе" 1923 года.
Получившие некоторую свободу хозяйственной деятельности русские крестьяне быстро оправились от тяжелой разрухи и стали производить достаточное количество сельскохозяйственных продуктов не только для собственного потребления, но и для снабжения городского рынка. Несколько миллионов трудовых крестьянских хозяйств своим усиленным трудом и предприимчивостью достигли сравнительно высокого уровня зажиточности, но этот подъем новой крестьянской "буржуазии" представлял политическую опасность для коммунистической диктатуры, и потому Сталин, пришедший к власти, произвел в 1929—30 гг. зверскую "ликвидацию кулачества, как класса", а остальную крестьянскую массу насильственно загнал в колхозы.
Можно сказать, что Столыпин готовил для русских крестьян экономическую будущность американских фермеров; злая мачеха история, вместо этого, принесла им колхозное рабство».
Драма 3 июня
Хотя Россия в 1907 году еще формально оставалась самодержавной монархией, управлять империей, тем более реализовывать программу масштабных реформ, без Государственной думы стало уже невозможно. Конечно, можно было действовать в чрезвычайно-указном порядке, но Столыпин понимал всю крайнюю нежелательность подобных действий, пусть у него иногда и не было иного выхода. Но чтобы руководить страной подобным образом постоянно, необходимо было идти на полную отмену молодого российского парламентаризма, что, по мнению председателя Совета министров, было и невыполнимо, и противоречило государственным интересам. При всем негативном отношении к деструктивной антигосударственной деятельности I Думы Столыпин считал, что развитой парламентаризм должен стать важной составной частью обновленного общественного строя, базирующегося на законности, соблюдении прав личности и уважении права собственности.
Инициируя роспуск I Думы, Столыпин хотел получить парламент, который выполнял бы роль партнера исполнительной власти в успокоении страны и проведении системных реформ. Понятно, что премьер делал со своей стороны всё возможное, чтобы ее состав был бы максимально лояльным к власти. С этой целью Столыпин инициировал специальные разъяснения Сената, исключившие из числа избирателей наименее имущие группы городского населения и крестьян (учитывая, что ими наиболее легко манипулировали экстремисты), что должно было сделать будущий состав парламента значительно менее оппозиционным. Однако нет оснований утверждать, что Столыпин каким-либо образом пытался сфальсифицировать выборы — его действия ни в коей мере не нарушали действовавшего законодательства. Было вполне естественно, что власть после революционного кровопролития попыталась поставить преграду проникновению в Думу людей, связанных с терроризмом или как минимум относившихся к нему с явным или скрытым одобрением.
Конечно, на местах далеко не все губернаторы были так щепетильны в отношении законности при проведении выборов, но всё же никто из них на серьезные нарушения, зная позицию председателя Совета министров, не шел. Свое мнение относительно избирательного процесса и линии поведения местных властей Столыпин предельно четко и откровенно изложил в циркулярном указании губернаторам, которое (что знаково) было им сразу же опубликовано для общего сведения: «С наступлением начала выборов некоторые политические партии, с целью склонить на свою сторону избирателей, не ограничиваются распространением среди населения своих взглядов и убеждений путем печати и собраний, но силятся представить в искаженном свете действия и намерения правительства для проведения на выборах лиц, враждебно к нему настроенных. Вам как представителю власти, не надлежит вмешиваться в борьбу партий и производить давление на выборы. Подтверждаю неоднократные указания мои на обязанность вашу ограждать полную свободу выборов, пресекая лишь самым решительным образом попытки использовать публичные собрания для агитации революционной.
Но, ограничив этим вмешательство администрации в выборную кампанию, считаю нужным указать вам на необходимость широкого опровержения всех ложных слухов, представляющих в извращенном виде действия и виды правительства. Ясно и определенно поставленная программа правительства известна Вашему Превосходительству. Обнародованная 24 августа, она не нуждается в повторении. Но от вас, как от представителя правительственной власти на месте, должны исходить авторитетные указания на неизменность правительственной политики, не могущей поддаваться каким-либо колебаниям вследствие обстоятельств случайных и проходящих.
В ряду этих вопросов на первом месте стоит отношение правительства к Государственной думе. Призванная Государем служить основою законодательного строя в Империи, являясь важнейшим фактором воссоздания крепких государственных устоев и порядка, имея право законодательной инициативы, Государственная дума встретит в правительстве живейшее и искреннейшее стремление согласованной плодотворной творческой работы. При настоящем бурном течении общественной жизни правительство сознает громадную трудность безошибочной постановки и решения вопросов, связанных с изменением правовых и социальных норм, и в критике своих предположений, так же, как в детальном и практическом обсуждении предположений Думы, — оно видит залог успеха в деле преобразования государства. Относясь с полным уважением к правам Государственной думы в области законодательства, бюджета и запросов, правительство будет неуклонно держаться во всех своих действиях существующих законов, так как лишь строгим выполнением и подчинением законам как правительство, так и Дума могут сохранить Монаршее доверие, наличность которого одна обеспечивает возможность их совместной работы. Установив всю злонамеренность толков о желании правительства созвать Думу лишь с целью ее непременного роспуска и возвращения к прежним, осужденным Государем порядкам, надлежит иметь на местах ясное представление о предположениях правительства в области ближайшего законодательства (обратим внимание, что и здесь Столыпин не упускает возможности максимально широко осведомить население о программе своих реформ. — Авт.). Приближение органов самоуправления к населению в виде установления всесословной волости как мелкой земской единицы, привлечение большего числа лиц к задачам самоуправления посредством уменьшения цензовых норм и расширение компетенции органов самоуправления будут предложены правительством в целях создания устойчивых самоуправляющихся ячеек, основы децентрализации. При введении подоходного налога правительство предполагает подкрепить средства земств и городов, передав им части некоторых казенных поступлений. Вместе с тем, введение местных выборных судей и объединение административной власти в губернии и уезде довершит упрочение устойчивого местного уклада. Но главнейшею, неустанною заботою правительства будет улучшение земельного быта крестьян. Не только создание земельного фонда и справедливая, на посильных условиях передача земель этого разряда крестьянам, но предоставление каждому трудолюбивому, энергичному работнику возможности создать собственное хозяйство, приложить свободный труд, не нарушая чужих прав, к законно приобретенной им земле — будут предметом предложений правительства в области землеустройства. Не менее важны подготовляемые правительством законопроекты в области рабочего, школьного и административного законодательства.
