Под вредными известный московский архивист подразумевал потрясателей основ государства, то есть тех, кто вольно рассуждал об императорах и королях. Но их были считанные единицы. В основном же — модистки, парикмахеры, гувернеры. А после французской революции 1789 года — опальные приверженцы монархии.
Француза русский народ издавна любил за почти русскую беспечность и незлобие. «Французик — веселая голова, — говаривали прибаутками, — живет спустя рукава, дымом греется, шилом бреется, сыт крупицей, пьян водицей». Одного из них вывел Пушкин в «Капитанской дочке» под именем «мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла».
1812 год несколько охладил любовь к этой веселой нации. Но ненадолго. Опять вошли в моду французские романы, платья и вина.
Но кроме множества беспечных представителей французской нации в Москве селились и истинные труженики. Среди последних Алексей Петрович Гемилиан, получивший в 1851 году свидетельство на звание учителя французского языка и начавшего преподавать сначала в Первой (1851–1854 гг.), потом Третьей (1854–1866 гг.) мужских гимназиях, а с февраля 1863 года в течение почти 35 лет, до своей кончины, в Московском университете. Среди его трудов известны «Хрестоматия» (1864 и 1865 гг.), «Учебник французского языка» (ч. 1–5, 1869–1870 гг.), «Французская передвижная азбука» (1874 г.) и «Международный корнеслов французского языка» (1881 г.).
Но, оказывается, основной профессией не ограничивалось творчество Гемилиана. Он написал брошюру «Собрание древесных пород русских и заграничных» (1872 г.), составил «Садовый календарь» (1885 г.) и «Справочную садовую книгу» (1887 г.), сочинил детские книжки «Афоня-богатырь» (1873 г.) и «Холера 1830 года» (1875 г.), опубликовал множество научных статей в «Газете А. Гатцука».
Последние десять лет жизни Алексей Петрович жил, по преимуществу, на даче под Москвой, где имел большой образцовый сад. Ухаживал за своими многочисленными цветами, плодовыми деревьями и кустами, изучал современные европейские журналы по садоводству и огородничеству и издавал еженедельную газету «Русское садоводство». Только за последний год жизни он опубликовал в своей газете, распространявшейся по всей России, множество собственных статей, среди них: «О некоторых весенних ягодах», «Дички и черенки роз», «О персике», «О вредных насекомых», «Кое-что о тепличках», «Полезные защитники сада», «Об электрической культуре». От сельских хозяев получал он множество писем, начинавшихся со слов: «Милостивый государь Алексей Петрович! В своем саду я…» И далее шел рассказ об удачах и проблемах земледельца. Гемилиан отвечал своим корреспондентам, когда начинать календарные работы в оранжереях и теплицах, какие есть способы борьбы с вредителями, как выращивать пальмы и орхидеи. «Он пробудил в русском обществе, — вспоминал калужский помещик П. Можайкин, — любовь к садоводству, заснувшую было в 1860-х годах, и доказал необходимость, возможность и прибыльность его в России».
Но ведь недаром же народ говорит, что француз «живет спустя рукава»…
«Московский университет, в уважение к трудам покойного и ввиду недостаточного его состояния, принял на себя участие в расходах по погребению заслуженного лектора».
На 2-й Тверской-Ямской. Ямщик Иван Ильич Новиков (1828–1909)
Каждое сословие оставляло по себе память в лице своих знаменитых соотечественников. В XVIII веке более других прославились дворяне, командовавшие войсками, строившие богатые усадьбы и окружавшие себя многочисленной дворней. С середины XIX столетия на первый план выходят купцы-миллионщики, собиравшие коллекции произведений искусства, возводившие благолепные храмы и обширные больницы. Просвещенный люд, кроме того, прославлял талантливых ученых, писателей и актеров. Крестьяне — юродивых и удачливых разбойников. Были знаменитости также в среде ремесленников и мещан — каменотесов, сапожников, ямщиков…
С давних пор, когда Москва еще ютилась в Кремле и Китай-городе, в Тверской-Ямской слободе поселились ямщики, исполнявшие государеву службу — почтовую гоньбу. Им в вечное владение были пожалованы близлежащие земли и покосы. Со временем в слободе вырос величественный храм Василия Кесарийского, старостой которого с 1864 года состоял ямщик Иван Ильич Новиков, чьим усердием и иждивением святое здание постоянно благоукрашалось и ремонтировалось.
Новиков родился в 1828 году в доме на 2-й Тверской-Ямской улице, где и умер спустя 81 год. В 1865 году он представил в городскую управу проект указа, запрещавший ямщикам распродавать за бесценок свои земли, расположенные кольцом вокруг Москвы, на которые вдруг польстились многие купцы. Лишь по Тверскому-Ямскому обществу состоялось запрещение, благодаря чему его члены к концу XIX века стали весьма состоятельными людьми, сдавая с каждым днем все дорожающую землю в аренду.
К следующим проектам дальновидного ямщика отнеслись с большим вниманием и городские власти, и земские учреждения. Например, к предложению ввести в сельских школах Московского уезда практические занятия по добыче торфа, чтобы дать возможность крестьянам собственными силами разрабатывать окрестные торфяные болота. Встретило одобрение и другое его предложение — об устройстве в ближайших к Москве волостях общественных кирпичных заводов, что способствовало не только улучшению крестьянского быта, но и сохранению подмосковных лесов — главного строительного материала города.
В 1881 году на Петербургском шоссе, возле Тверской заставы, Новиков на свои средства выстроил и содержал Ямские училища на триста детей, богадельню и при ней Крестовоздвиженский храм.
Увы, ямщицкую церковь Василия Кесарийского уничтожили в 1934 году, примерно в то же время разрушили здания училищ, богадельни и Крестовоздвиженский храм. Ни в камне, ни в народной молве не дошла до нашего времени память о ямщике, потомственном почетном гражданине Москвы, кавалере нескольких орденов мещанине Иване Ильиче Новикове. Так и уходят в небытие многие москвичи, более достойные памяти, чем московские вельможи, о чудачествах которых и по сей день издаются книги.
Первый почетный гражданин. Городской голова князь Александр Алексеевич Щербатов (1829–1902)
Московское домоуправление, то есть благоустройство города, сбор местных налогов и установление правил торговли, до конца XVII века было сосредоточено в руках «приказных и иных чиновных людей». В 1699 году для этих целей учредили Бурмистрову палату, вскоре переименовав ее в ратушу, в которую избирали бурмистров из среды городских жителей. В 1785 году городское общество стало юридическим лицом, и 15 января 1786 года в присутствии губернатора Лопухина и первого городского головы Сотникова состоялось заседание нового учреждения — думы. В конце года Общая дума подвела неутешительные итоги московского самоуправления: «Требования Шестигласной Думы приемлются без надлежащего уважения, а по недавнему учреждению едва только и считается ли Городская Дума в числе прочих в Москве присутственных мест».
Новое положение о городском самоуправлении появилось в 1862 году, когда постановили иметь в Общей думе по тридцать пять гласных от каждого сословия: потомственных дворян, личных дворян, купцов, мещан и ремесленников. В большом зале Дворянского собрания, хоры которого были переполнены зрителями, 16 марта 1863 года по ста выборщиков от каждого из пяти сословий избирали городского голову. Избирательными шарами голосовали «за» или «против» каждого из пяти кандидатов (по одному от каждого сословия). У И. В. Селиванова оказалось «за» 82 шара, А. И. Кошелева — 156, И. А. Лямина — 199, Г. И. Хлудова — 278, князя А. А. Щербатова — 338.
