Донской корпус оставался на старом участке от Азовского моря в районе Ногайска до Вальдгейма.
Сводный корпус генерала Писарева расформировывался; кубанцы сели на коней, и Кубанская казачья, 1-я и 2-я конные дивизии, сведенные в конный корпус под начальством бывшего начальника Донской дивизии генерала Калинина, только что назначенного командиром корпуса, сосредоточились в районе Большого Токмака.
В Мелитополе формировалась 6-я пехотная дивизия.
Красные также приводили свои части в порядок и перегруппировывались. Свежие пополнения беспрерывно подходили к 13-й советской армии, как из восточных округов Европейской России и Западной Сибири, так и с Кавказа и Польского фронта.
За последнее время на фронте были обнаружены вновь прибывшие 68-я и 69-я бригады 23-й стрелковой дивизии, сводная бригада «товарища» Плетнева, 16-я кавалерийская дивизия. 15-я стрелковая дивизия была оттянута на отдых в Екатеринослав. 154-я бригада 52-й стрелковой дивизии была оттянута на правый берег Днепра в район Бериславля.
Силы противника на Северном фронте исчислялись в одиннадцать пехотных и шесть конных дивизий, всего 35 000 штыков и 10 000 шашек. Общая численность армии противника исчислялась в 250–300 тысяч (считая и тыловые части).
Агентура из достоверных источников доносила о сведении кавалерийских дивизий (2-й и 16-ой) и дивизий бывшего конного корпуса Жлобы, получивших после формирования и пополнения номера 20 и 21, во 2-ю конную армию. Последняя, численностью 4,5–5 тысяч шашек обнаружена была в ближайшем тылу 13-й советской армии на Ореховском направлении.
Были получены сведения о работе в тылу противника партизан. С некоторыми из партизанских отрядов Гришина, Процана, Яценко и других удалось установить связь. По мере возможности мы снабжали их деньгами и оружием.
5 июля войскам был отдан приказ: генералу Кутепову – объединить командование Донским, 1-м армейским и конным корпусами; сосредоточить сильную ударную группу в районе Токмака и на рассвете 10 июля (по просьбе генерала Кутепова впоследствии начало операции было отложено на два дня) разбить александровскую группу красных, стремясь прижать ее к Днепровским плавням.
По выполнении этого, удерживая частью своих сил линию рек Жеребец – Конская, прочими силами ударной группы бить по тылам Пологской и Верхнетокмакской групп противника; генералу Слащеву – выполнять прежнюю задачу.
Приказав Ставке переходить из Мелитополя в Джанкой, я вечером 5 июля вернулся в Севастополь.
Положение на фронте поляков становилось все серьезнее. Чичерин в ответ на предложение Ллойд Джорджа о перемирии сообщил, что он отвергает всякое посредничество Англии в отношениях между Польшей и Советами, а равно и с мятежником Врангелем, которому лишь в случае капитуляции обещает обеспечить жизнь.
Под давлением обстановки новое Польское коалиционное правительство, во главе с Витошем, обратилось непосредственно к Советам с просьбой о перемирии.
Я всячески торопил отъезд генерала Махрова в Польшу. Наконец, после целого месяца сношений, было получено согласие Польского правительства на его назначение военным представителем в Варшаву, и он на американском миноносце выехал в Константинополь.
8-го вечером я вернулся в Джанкой. На следующий день А. В. Кривошеин вызвал меня к аппарату:
«Только что получена телеграмма от П. Б. Струве. Французское правительство изъявило готовность признать де-факто правительство Юга России. Это большая политическая победа».
Да, это действительно была крупная победа нашей внешней политики, увенчивающая трехмесячную работу.
Гирc телеграфировал 7 (20) июля:
«Струве просит передать генералу Врангелю: сегодня Мильеран вызвал меня и сказал, что он согласен признать правительство Вооруженных сил Юга России, как правительство, существующее де-факто, при следующих условиях: мы должны заявить, что признаем все долговые обязательства предшествующих русских правительств в доле, соответствующей занимаемой нами территории, что нами признается происшедший в процессе революции переход земли в руки крестьян, который должен быть утвержден на праве собственности, и что мы в подходящий момент создадим народное представительство на демократических основаниях.
Это заявление должно быть облечено в форму пожелания о нашем признании де-факто. Пожелание это должно быть обращено к председателю совета министров Французской Республики Мильерану. Я горячо советую принять без замедления предложение Мильерана, так как наше признание де-факто Францией будет огромным успехом в деле закрепления нашего международного положения.
Оно весьма облегчит дело нашего снабжения. Признание долговых обязательств надлежит выразить применительно ко всему русскому государственному долгу без оговорок о доле, соответствующей занимаемому нами пространству, ибо, как я подчеркнул Мильерану, мы считаем себя носителями национальной идеи, представителями Российской государственности. Он с такой постановкой вопроса согласился. Предложение Мильерана сделано строго конфиденциально».
20 июля, по тексту «Journal officiel», Мильеран в палате депутатов заявил:
«Позволю себе отметить положение генерала Врангеля, который в Крыму и в Таврии, благоприятствуемый в настоящее время обстоятельствами, мужественно и с успехом борется с большевизмом. Им образовано настоящее правительство, существующее де-факто, сумевшее обеспечить себе поддержку и симпатии населения проведением аграрной реформы, распределением земли между крестьянами.
В настоящее время оно занято установлением народного правительства. В тот день, когда это правительство, существующее де-факто, попросило бы о признании его как такового, ему было бы, само собой разумеется, поставлено предварительным условием – объявить себя солидарным и ответственным за все обязательства, принятые на себя прежними русскими правительствами в отношении иностранных государств».
Согласно данным мною указаниям князь Трубецкой 18(31) июля телеграфировал Струве:
«Благоволите уполномочить Гирса в форме, которую признаете соответственной, сделать Мильерану заявление. Желательно подчеркнуть, что, принимая на себя все обязательства предшествующих российских правительств, мы в качестве носителей Русской государственности и национальной идеи, ожидаем признания за собой соответственных прав.
Что касается земельного вопроса, то приказом Главнокомандующего от 25 мая земля уже передается крестьянам на правах собственности, т. е. мы уже фактически осуществили то, что нам ныне предъявляется в качестве пожелания. Равным образом в согласии с прежними заявлениями Главнокомандующий уполномочивает Вас установить, что он ставит главной своей задачей дать народу возможность свободно изъявить свою волю относительно основных вопросов государственного устройства, как только обстоятельства это дозволят.
В полном соответствии с этими общими намерениями приказом от 15 июля власть и управление на местах предоставляются земским волостным учреждениям, выбираемым на демократических началах.
