Растроганный мастер футбола крепко обнял старого деда и пообещал выполнить его просьбу: еще тщательнее оборонять ворота сборной СССР.
Всего три минуты продолжалось это свидание, поезд тронулся, старик приветственно махнул рукой и отправился в обратный путь. Вот оно, признание!»
В воспоминаниях Яшина присутствует еще и ароматный омуль, которым дед одарил любимого футболиста, наказав ему поделиться с друзьями.
Хотя разве в омуле дело! Тогда же телетрансляций не существовало. И, выходит, байкальский старожил из радиорепортажа уловил, кто лучший. Получается, народ не обманешь. Любовь одна: или есть, или нет. Она — главная награда.
Ну и орден Трудового Красного Знамени, врученный Яшину за Олимпиаду в 1957 году, — тоже правильно и очень по заслугам.
Однако долго праздновать не пришлось. Впереди маячил новый барьер. Чемпионат мира 1958 года. Первый для нашей страны.
МИРОВОЙ УРОВЕНЬ
По итогам 1956-го Яшин, помимо советского ордена, получил пятое место в опросе «Франс футбол» на тему «Золотого мяча». Это был первый такой опрос. В 1963-м, нелишне напомнить, Яшин тот драгоценный приз получит. Но и достижение олимпийского года (учитывая, что саму Олимпиаду смотрели скупо, а самому футбольному турниру в Австралии не хватало класса) безо всяких прикрас надо признать подлинным достижением отечественного футболиста.
Ведь лучшим признали тогда легендарного сэра Стенли Мэтьюза, великого британского правого крайнего, близкого, кстати, Льву Ивановичу в смысле спортивного долголетия («Золотой мяч» получил в 41 год!), а главное — человеческой порядочности и футбольного джентльменства. Впереди Яшина оказались также незабвенные Альфредо ди Стефано, Раймон Копа и неоднократно упомянутый нами Ференц Пушкаш.
Причем с тремя из них, исключая Мэтьюза, Яшин встретится в 1963 году, выступая за сборную мира.
Так что старушка Европа всё видит, знает и понимает. Нам бы, значительную часть ее составляющим, хоть чуть бы соответствовать…
Впрочем, в 1957-м никого не волновал Кубок Старого континента. Не было его. А вот к чемпионату мира мы готовились. СССР решил участвовать.
17 января «Советский спорт» помещает вольный пересказ статьи западногерманской газеты «Ди Вельт». О наших в 1956 году — сухие факты: 14 игр, 11 побед, 1 ничья, 2 поражения.
Многие задумались: как там советские футболисты? Не зазнались? Работают? Готовятся? Не праздный вопрос, скажем прямо. После декабрьских успехов надо было восстановиться. Отдохнуть. И лишь затем набирать форму. Схема обычной предсезонки трещала по швам. Народ потребовал ответа по коррективам. От «Динамо» получил.
Михаил Иосифович Якушин для начала сообщил: «В основном составе изменений почти не будет». А затем по-тренерски великолепно отразил «укол» по поводу несчастных сборников. «Многих читателей, — передает „Советский спорт“, — интересует подготовка Яшина, Рыжкина и Бориса Кузнецова. Михаил Якушин просил передать, что у всей команды, в том числе и у названных футболистов, боевое настроение».
Не отделил то есть заслуженных от всех остальных. Хотя вот «Спартак» сетовал потом на предмет тяжкого послеолимпийского сезона. Ибо вся красно-белая дружина Олимпиаду выиграла, а потом и день — не день, и год — не год.
Дело обстояло не совсем так. Финал Мельбурна вышел спартаковским — по правде. Девять из одиннадцати на поле — не шутка. Так ведь то финал. До него еще добраться нужно. В предварительных боях и Разинский, и Беца и, разумеется, Рыжкин со Стрельцовым и Ивановым, как известно, пригодились. А Яшин? А он, выиграв, добыв, перетерпев всё, что можно и нельзя, вошел в новый сезон в превосходных кондициях.
Принципиальнейший Лев Филатов, беспощадно отругав олимпийского чемпиона Бориса Разинского, готовившегося к сезону с армейцами (отзыв о предсезонных играх недавнего яшинского конкурента — «из рук вон плохо»), спокойно отметил: «Интересно, что за три контрольных матча Яшин не пропустил ни одного мяча».
И сезон орденоносец, олимпийский чемпион начинает в родном клубе безусловно первым номером. В двух стартовых поединках, 6 и 11 апреля соответственно, ворота «Динамо» охранял именно Яшин.
Почему об этом стоит дополнительно сообщить? Ведь, собственно, с 1953-го, ну уж, по крайней мере, с 1954 года, «львиное место» в стартовом составе никто не оспаривал?
А в том суть, что в 1957-м уже 16 апреля «пост принял» Владимир Беляев. Дублер. Который в результате проведет за бело-голубых в сезоне почти столько же игр, сколько и Яшин, и в сборной страны успеет отметиться, успешно заменив нашего героя. И вообще проведет великолепный спортивный год, лучший в карьере.
Это что же получается: простодушный и доверчивый Лев сотворил себе самому конкурента?
Правильнее совсем по-другому. Незаметно и предметно он воспитал хорошего вратаря. И что, быть может, главнее — помог состояться достойному человеку.
Высказывание Владимира Пильгуя более позднего периода уже приводилось. Яшин никогда не давил — просто по природе не умел — на менее опытного сменщика. Не требовал: делай как я! Однако обаяние его личности, естественность, искренность, бескорыстие и то, что называют врожденной интеллигентностью, влияли неизбежно и необратимо. И всякий нормальный человек — а Беляев к таковым относился — не мог не попасть под очарование личности Льва Ивановича. Что означало: тренироваться, как он, не ныть, как он, быть верным и честным. Как он.
Беляеву же придется чуть позже пережить очень многое. Как, опять же, Яшину. А покинуть «Динамо» в том 57-м или начале 58-го вратарю сборной, до которой Владимир заслуженно дорос, представлялось простым и логичным шагом. «Спартак» с удовольствием принял бы этого вроде как дублера в свои ряды.
А он не ушел. Однолюб. Как Яшин.
В любом случае еще один надежный вратарь пригодился и клубу, и сборной. Правда, вот что приходит на ум: а с чего вообще Льва Ивановича менять? Три года-то никакой проблемы не было. И возраст пока еще самый боевой. Двадцать восемь лет, самый расцвет.
То и обидно. В такие молодые годы о язве желудка обычно не беспокоятся. А тут пришлось. Справедливости ради стоит отметить, что, по свидетельству знаменитого спортивного доктора О. М. Белаковского, серьезные боли мучили голкипера еще в Мельбурне. И унимать их перед играми было для врача трудной профессиональной задачей. Впрочем, каково было состояние Яшина, знал лишь он сам. Но о таких мелочах не рассказывал. И мы всё узнали из воспоминаний старого доктора годы спустя.
А в 57-м, значит, боль стала совсем невыносимой. В ином случае он бы еще потерпел. Для команды.
Откуда беда пришла? Многие скажут: курение до добра не доводит. И будут правы. Однако, видится мне, вредная привычка явилась лишь катализатором процесса. Который шел неумолимо и давно.
Ульяновская степь в войну не могла не сказаться. Как спали они под «пустыми небесами». Что ели, точнее, чаще-то и не ели. В лучшем случае в рацион входила картошка с брюквой, вымененные на одежду, без которой, в принципе, тоже нельзя, но голод — такой беспощадный царь, что никуда от него не деться, — и приходилось мерзнуть при иллюзии сытости.
