В том и различие между хорошим и великим спортсменом. Тот, кто подлинно велик, постоянно держит уровень, но в самый необходимый, пиковый момент — бесподобен и неповторим. Кто послабее, называет это везением.
Опять же — необходимое отступление. Григорий Маркович Пинаичев, правый защитник армейцев Москвы, затем, в 1954–1957 годах, старший тренер родного клуба, — человек заслуженный и в футболе блестяще разбиравшийся. Однако у него не было возможности, как у нас с вами, много раз пересматривать случившийся эпизод. А писать-то надобно прямо в номер. Потому и показалось корреспонденту «Футбола», что югославы аж в первом тайме сбавили обороты: «Уверенная, хладнокровная игра Яшина (что чистая правда. — В. Г.), на наш взгляд, деморализовала нападающих югославской команды. Они начинают терять веру в то, что смогут забить гол выдающемуся советскому вратарю, и всё реже и реже ведут обстрел ворот с дальних дистанций, пытаются вывести мяч под удар, который наверняка принесет гол».
Не исключено, что конечный счастливый результат повлиял на эту оценку. Потому что, к большому сожалению советской стороны, соперник не собирался сдаваться и не смотрелся потерянным и опрокинутым. Л. И. Филатов подтверждает (пусть и имеется в виду дополнительное время): «Снова наш замечательный вратарь делает свой вклад в грядущий успех. Он парирует опаснейший удар Галича. Затем снимает мяч с головы Ерковича, и тут же переходят в атаку наши». И во втором тайме Яшину пришлось потрудиться на выходах, и упоминавшийся пушечный выстрел от Костича случился тогда же. А что же касается указанного «Советским спортом» момента от неугомонного Галича, то удивляет одно: откуда на пути мяча вообще объявился советский вратарь? И вышел он весьма далеко из ворот, а форвард бил импровизационно. То есть, проще говоря, как можно ответить на чужую импровизацию собственной? Загадка.
А потом был победный гол Виктора Понедельника с подачи Михаила Месхи. Хотя неукротимый противник до самого конца не соглашался с поражением. «Представьте, — вспоминал В. К. Иванов, — что творилось в нашей штрафной площадке, когда в ней сгрудился 21 футболист. Казалось, что мяч невидимой длинной веревкой привязан к боковым штангам наших ворот. Он катался по вратарской площадке, застревая в ногах, отскакивая от одного игрока к другому, поднимался в воздух, но упорно не желал удалиться, вылететь за пределы, отпущенные ему веревкой-невидимкой».
Всё же порвалась веревочка. Свисток оповестил. Победа!
О Льве Ивановиче лучше всех высказался Владимир Маслаченко: «Яшин? Блестяще! Судите сами, в такую сырую погоду ни разу не выпустить из рук мяч — это же предел мечтаний любого вратаря!»
Стихотворец Евгений Ильин выступил с очередным четверостишием:
Опять с восторгом говорят о нем,
Опять им образец высокий дан:
Блестяще он овладевал мячом
И овладел сердцами парижан!
Про сердца парижан и не только — это точно. Впрочем, французы верны себе. Жан Корню, «Экип»: «Яшин показал себя таким, каким его знают. Четкая, уверенная игра, железная хватка, умелый выбор места, своевременный выход из ворот». Жан Ферран, там же: «Французы знают Яшина, его необыкновенную находчивость, вездесущность, его прыгучесть, которой мог бы позавидовать любой циркач, знают силу и мощь его ударов от ворот руками и ногами. Никто не обманулся в ожиданиях». Агентство Франс Пресс: «Разумеется, на высоком уровне играет и Яшин, но в этом нет ничего удивительного, принимая во внимание его исключительно высокий класс».
Нельзя не привести честные и мужественные свидетельства из белградской газеты «Спорт». Сначала — характеристика первого номера чемпионов Европы (остальные пойдут в привычном порядке: защитники, полузащитники и т. д.): «Лев Яшин — один из лучших вратарей мира. Обладает необыкновенной реакцией, отлично вмешивается в игру на штрафной площади, а часто играет и как защитник». Еще одну цитату из того же издания опубликовал в своей книге А. М. Соскин. Вот что писал пятьдесят с лишним лет назад бывший вратарь Любомир Ловрич: «Наша команда играла изумительно. Если бы не было между штангами ворот советской команды этого чародея, вопрос о чемпионе Европы был бы решен бесповоротно еще в первом тайме. На пути работавшей как часы югославской атакующей машины стоял человек, зародивший сомнения в границах возможностей, рефлексов и инстинкта футболиста». Причем и через много лет человек, защищавший ворота сборной Югославии еще до войны, не изменил мнения о Яшине, безоговорочно поставив его выше Заморы и Планички, которых видел лично, на стадионе.
А вот слова Боры Костина (приведенные тем же А. М. Соскиным): «Этот Яшин — сущий демон. Я бил по воротам три штрафных, в которых вложил всю силу и умение, а он каждый раз был в нужном месте».
Да, хороший у нас был соперник. Во всех отношениях.
Заканчивая тему главной победы советского футбола, нельзя забыть еще одно интервью. В общем-то, в жизни Льва Ивановича их было немало. Но это…
Это интервью из далекого времени мы достаем с особым отношением. Дано оно небезызвестному «Франс футболу», а перепечатано в советском «Футболе». И чтобы наши читатели его не пропустили, на первой странице московского еженедельника помещен большой яшинский портрет — беседа же с французскими журналистами помещена внутри издания. Которому, без сомнения, честь и хвала: перенести их буржуазный текст на государственную бумагу и продемонстрировать всему советскому народу — такое дорогого стоит. Одно слово — «оттепель».
Возникает вопрос: а почему дома-то Яшина не расспросить? Неужели одни парижане, невероятно далекие от советских реалий, могут по душам поговорить с русским вратарем? Ответа нет и сегодня.
Однако сейчас важно не это. Западные репортеры спрашивали, по тем временам, отнюдь не предсказуемо. Но нарвались на адекватный ответ, который останется навсегда и вне времени. Потому что Лев Иванович Яшин, советский человек, коммунист с 1957 года, выступающий в Союзе за «Динамо», которое, как известно, курирует сверхсерьезная организация, отвечал правду. Спокойно, без рисовки, несколько характерной для определенной части современных «откровенных интервью».
Основной, думается, вопрос и ответ на него стоит привести полностью:
— Создается впечатление, что как вратарь вы неуязвимы. В чем секрет этого?
— Мой единственный секрет, которым я с удовольствием поделюсь с вами, заключается в том, что я самым внимательным образом слежу за игроком, владеющим мячом, не спускаю с него глаз. Здесь удивлялись тому, что я парировал или принимал штрафные, пробитые Костичем. Но я знал его манеру выполнять эти удары, познакомившись с ней в Швеции. Поэтому мне достаточно было занять правильное место в воротах. Бедный Бора Костич! Он и не знал, что за ним внимательно и пристально наблюдают!
Но оцените, по возможности, качество работы советского спортсмена: теперь понятно, почему мяч прямо-таки прилипал к перчаткам вратаря. А ведь Костин бил еще и с подрезкой. И всё без толку. Причем в Швеции два года назад мы с югославами играли в разных группах и вообще не пересекались. И с камерой за ними никто не бегал. И у аналитиков хватало насущных дел. А он, Яшин, смотрел и думал. Думал и смотрел. Пригодилось.
