– Незаменимых людей не бывает, Филипп.
– Не волнуйся, мы этого так не оставим. Я свяжусь со Стивеном из «Сломита». Если тебя не возьмут обратно на работу, мы им припишем несправедливое увольнение. И клевету. Против Стивена у них нет никаких шансов! Он добьется того, что Терри саму в два счета уволят!
Вот оно. Мой муж вернулся и борется за меня. Почему же мне не легче? К тому же я вовсе не хочу увольнения Терри. Типичная реакция Филиппа – уверенность, оптимизм и полное неумение поставить себя на место другого.
Он бодро треплет мои волосы, а я едва не отшатываюсь, усилием воли заставив себя не шелохнуться.
– Расскажи мне о своей поездке, – прошу я.
Он откидывается назад, поправляет подушку, устраивается поудобнее. И приступает. Покупка и продажа фьючерсных контрактов; необходимость переориентации текущего рынка в сторону торговли ценными бумагами; встречи с управляющими высшего ранга и с ведущими компаниями на рынке оптики; последствия экономических преступлений; падение акций… Вот такой же он и в любви. Соблюдение договоренностей и обсуждение проблем, внимание к деталям…
– С кем познакомился? Был там кто-нибудь интересный? А еда? Вкусная?
– Был в нескольких дорогих ресторанах. Много пил, много ел… Блюда в основном интернациональные. – Он небрежно пожимает плечами.
Джек наверняка ответил бы по-другому. Его подробное описание какой-нибудь национальной жареной лапши с тофу заняло бы минут пять как минимум.
– Бедная ты моя, бедная, – произносит Филипп.
Бедная… Опять?
Он зевает и, пытаясь прогнать сон, трясет головой. Глаза у него закрываются. Не будет больше расспросов про мои мытарства, понимаю я. Рука мужа медленно поглаживает мою ногу. Может, рассказать ему теперь о сталкере? О фильме «Я слежу за тобой-2». О ВОПЛе. Или не стоит? Принять решение я не успеваю – звонит мой мобильный.
Он остался в кармане валяющихся на полу джинсов, и те вибрируют, будто в складках ткани спрятался злобный зверек.
– Не отвечай, – просит Филипп.
– А если это Милли?
Я наклоняюсь, запускаю руку в карман штанов и подношу трубку к уху.
– Габи!
– О, привет.
И правда не стоило отвечать. Сейчас не до разговоров с Джеком.
– Надо встретиться. Можно мне приехать? У меня важные новости!
Я наполовину свешиваюсь с кровати, край матраса больно давит в живот, и я сползаю чуть дальше, для равновесия уперев локоть в пол.
– Сейчас не самое подходящее время, – жизнерадостно сообщаю я. – У меня муж только что вернулся из командировки. Может, в другой раз?
– Он вернулся? Филипп вернулся?… Нет, в другой раз нельзя. Это очень срочно!
– Неужели так срочно? – Я оборачиваюсь к Филиппу и изображаю на лице возмущение.
Он в ответ закатывает глаза.
– Ладно, вот что. Давайте в двух словах. Я снова ездил домой к Кристе. Уговаривал показать Анины дневники. Она все ходила вокруг да около, но я нашел к ней подход. Она, по сути, не платит никакие налоги и потому до дрожи в коленках боится депортации. Пришлось включить все свое обаяние и пообещать решить ее проблему с налоговым управлением, одновременно ненавязчиво намекнув на то, что я могу на нее и настучать, если она не пойдет навстречу. Не очень красиво, конечно, но цель оправдывает средства.
– По-моему, гадко!
– Габи, но ведь сработало! Криста согласилась показать мне дневники! Они, правда, на польском, так что толку, наверное, не много. Но все-таки…
– Нет. В это время я не смогу.
Филипп принимается целовать мне пальцы ног.
– Вас понял. Так вот, я попросил Кристу проверить. Прошлый год, тринадцатое августа, четырнадцать тридцать. Ваше имя, ваш адрес. Это записано в ее дневнике, Габи. Она все-таки приходила на собеседование! Там так написано. Вы, наверное, просто забыли. Но вы виделись с ней, Габи. И об этом есть запись в дневнике. Она была у вас дома.
При первой же возможности я накидываю на себя одежду и спускаюсь в кухню. Иду делать чай! – торжественно объявляю я мужу. И заварю его по всем правилам: залью кипятком фарфоровый чайничек, дам ему как следует пропариться…
– Никаких любимых твоих чайных пакетиков! Макнул туда-сюда пару раз, отжал о стенку кружки – и доволен. Долой небрежное и бездушное питье помоев! Даешь порядочную чайную церемонию!
– Ну-ну, – лениво разрешает он. – А я пока приму душ, надо бы взбодриться. Иначе сейчас усну, а потом ночью не буду знать, куда себя деть.
Я застываю посреди кухни, осматриваюсь. Прикидываю, где искать. Спокойно, без паники! И без спешки… Тарелка, из которой я ела хлопья, со стола исчезла. Посудная тряпка мокрым прямоугольником висит на изогнувшем шею смесителе. Чайник горячий, не дотронешься. Марта явно где-то здесь, в доме, хотя ее совсем не слышно.
Я включаю чайник и принимаюсь за поиски. Наш прошлогодний домашний ежедневник… Бледно-голубой блокнот с золотистыми гофрированными страницами, подарок с работы, от высокого начальства. Он так отчетливо встает у меня перед глазами, что кажется – я могу мысленно дотронуться до шелковистой бумаги. Неужели я отдала его полиции? Да нет, меня об этом не просили.
Стопка книг у телевизора… нет. Полки в гостиной… нет. Миллины ноты для фортепиано… здесь тоже нет.
Насос горячей воды испускает свистящий металлический звук, и сразу раздается мерное гудение спрятанных в стенах труб.
Я принимаюсь метаться. Все, конец моему хваленому спокойствию… Может, блокнот уничтожили? Выбросили? Или, может, он в спальне? Успею ли я за то время, что Филипп плещется в душе, сбегать наверх и глянуть?
Стоп! В памяти выскакивает картинка: Джек достает книгу… ставит ее на место… пробегает пальцами по корешкам… Да! Вот он, ежедневник, – и не думал прятаться, стоит на виду, аккуратно пристроился рядом с яркими кулинарными книгами, которые каждое Рождество мне упрямо дарит мама Филиппа – а вдруг пригодятся! Вот он, мой дорогой, чуть не затерялся между «Джейми дома» Оливера и «Кухней Испании» Клаудии Роден.
К переплету присох скрученный паучок. Я его сдуваю. Кожаная обложка пахнет пылью и кухонным жиром. Страницы мягкие, словно нежная ткань.
Отыскиваю нужное место – суббота, тринадцатое августа. Ну и каракули! У Милли были соревнования по гимнастике в Дагенхэме: «Разминка – 8.30. Соревнование – 9.15. Забирает мама Иззи». Потом она была приглашена на вечеринку: «ДР Гарриет Пью (8 лет). Гончарная мастерская Сэмми Дьюдера, Уэббс-роуд, с 16 до 18». И ниже – огромными буквами через весь лист – жирно подчеркнутое напоминание: «КУПИТЬ ПОДАРОК!!!»
Этот «подарок» сразу бросается в глаза, и потому неудивительно, что еще одна запись осталась незамеченной. Не запись даже – едва различимые вмятины на бумаге от полустершегося карандаша. Чтобы их расшифровать, нужно поднести блокнот к свету. Ни имени, ни подробностей. «14.30 – А.Д.». Затерявшаяся среди размашистых иероглифов улика…
