— Похоже, из столицы, — согласилась с ним. Заметив, что я с пыхтением поднимаю стеллаж, лейтенант кинулся на помощь, и вдвоем мы одним рывком водрузили конструкцию на место. — Уф, спасибо. Мне показалось, это офицер, может, бывший.
— Документов нет, — отозвалась Кана. — Наверное, в какой-то гостинице остановился.
— Ничего к сказанному дамами добавить не могу, — пожал плечами отставной Пограничный. — Я согласен с Ойшей, явно военный. Мускулатура развита, и развита очень знакомо, чувствуется хорошая военная школа. И хорошие целители.
— То есть?
— Видел пару старых шрамов, едва заметных, которые имели шансы стать смертельными ранами, но он жив. Значит — своевременно оказались рядом хорошие целители.
Лейтенант подошел поближе к раненому, внимательно вгляделся, запоминая лицо. Потом кивнул в такт каким-то своим мыслям.
— Поспрашиваю, — кивнул Ла’Ташшор. — Вы его подержите у себя?
— Да, конечно, — махнула рукой, раскладывая оружейные образцы на законные места. — Глупо его куда-то тащить, и так досталось бедолаге. Свидетели-то есть?
— Ищем, — поморщился лейтенант. — Но, скорее всего, все свидетели сейчас в руках у целителей: бабахнуло на тротуаре, прямо под вашими окнами. Шумно, но не так уж сильно. Белый знает, зачем и кому это понадобилось! Ладно, не буду вам мешать.
— Удачи, Таймарен, — напутствовали мы законника и продолжили заниматься своими делами.
Где-то через час невезучий посетитель, обмазанный терпко пахнущей зеленой дрянью из личной аптечки Ларшакэна и плотно перебинтованный, был устроен в жилой части дома. Я к тому времени навела относительный порядок в лавке, при помощи Лара навесила дверь, и теперь уже ничто не напоминало о случившемся, если не считать нескольких разбитых стекол в витражной двери и образовавшихся после падения оружия выбоин в досках пола. К счастью, сам товар не пострадал.
Время едва подобралось к полудню. За окнами уже вновь сновали люди, торопящиеся по своим делам. Раненых увезли быстро, место происшествия осмотрели еще быстрее, и город вернулся к привычному течению жизни. Как быстрая река, в которую бросили камень: звонкий «плюх» мгновенно смыло набегающим потоком.
Обычное утро в Приграничье.
До вечера появилось еще несколько покупателей, но обошлось без происшествий.
Приходил курьер с заказом от Пограничных. Для них все мастера, не только оружейники, периодически выполняют заказы с чисто символической оплатой, которой хватает только на материалы. Но никто не спорит, наоборот, стараются сделать получше, даже если себе в убыток: качественное снаряжение стражей спасает многие жизни, и речь не только о жизнях самих воинов.
По-хорошему, эти расходы должно компенсировать государство. Оно и компенсирует, причем, на неискушенный взгляд, с лихвой: довольствие Пограничных даже выше, чем у Королевской гвардии. Только для закупки нужного снаряжения по рыночным ценам в достаточном объеме необходимо повысить его раза эдак в два. Но в столице либо не понимают реального положения дел, либо понимают, но их полностью устраивает, что жители частично содержат Пограничных на свои деньги. Жители ворчат, но не спорят: от Пограничной стражи напрямую зависят наши жизни. Нет, зависит судьба всего королевства и даже, возможно, соседей, но это — уже потом, уже после регулярной армии. А здесь расклад проще: Серые-Пограничные-Приграничье. И каждый считает своим долгом внести как можно больший вклад в укрепление среднего звена.
Еще заходил заказчик за перележавшим неделю товаром и очень извинялся за задержку. Непонятным ветром занесло чудаковатого коллекционера, который часа два трепал мне нервы, но вознаградил за терпение приятной суммой, забрав пару плодов моего творчества: качественные, хорошие, по-настоящему уникальные парные клинки, созданные в порыве вдохновения, которые почему-то категорически не желали покидать лавку уже третий год. Еще один непонятный тип, похожий на охотника, взял тяжелый боевой нож и четыре комплекта метательных ножей.
В общем, если бы не утренние события, я бы назвала день удачным.
Подняв щиты и погасив свет, пробралась в столовую, она же — кухня, она же — гостиная. Не знаю, кто делал планировку этого дома, но большую часть верхнего этажа занимает эта просторная комната, разгороженная только рядом опор, держащих на себе стропила крыши. Остальное пространство делят между собой несколько спален, три из которых числятся за постоянными обитателями, а еще две остаются «про запас». К приему гостей их нужно долго готовить (как минимум найти где-то в недрах кладовых матрацы), поэтому пострадавшего и устроили на диване в большой комнате.
Кладовые, к слову, занимают внушительную часть первого этажа между лавкой и одноэтажной кузницей-мастерской. По гордым заверениям Лара, там можно найти все что угодно, и я охотно в это верю. Честно говоря, оглядывая непостижимым образом систематизированные завалы, которые успел накопить этот хомяк-переросток, я каждый раз ожидаю, что на меня оттуда кто-то выпрыгнет. Например, одичавший Пограничный или заблудившийся в незапамятные времена отряд Серых.
В самом цивилизованном и аккуратном помещении дома обнаружилась Кана, которая сидела в кресле неподалеку от незваного гостя и вязала. Выглядела она при этом очень непривычно, но уютно. Я запоздало вспомнила, что женщина давно уже обещала Лару шарф (у того от малейшего сквозняка сразу прихватывало шею — последствия застарелой травмы) и третьего дня наконец-то приобрела нужную шерсть.
— Как он? — тихо поинтересовалась, подходя к плите и засовывая нос поочередно во все кастрюльки и сковородки.
— Не очень, — честно откликнулась женщина также вполголоса и душераздирающе зевнула. — Думаю, ночью будет жар, придется дежурить.
— Давай посижу, — предложила я. — Как раз книжка хорошая попалась, дочитаю.
— Книжка хоть про любовь? — хихикнула Кана.
— В том числе, — уклончиво ответила ей, решив не разочаровывать. Книга содержала сравнительный анализ трех основных способов наложения плетений в процессе ковки. Если верить оглавлению, я наконец-то нашла труд, в котором приводилось подробное изложение сдвигов и поправок этих плетений в зависимости от структуры металла, а не обычные безликие фразы с рекомендациями, для какого случая что лучше использовать.
Где-то через час домоправительница помыла посуду, распрощалась и ушла спать, а я приняла вахту у постели больного.
Плохо ему стало к трем часам ночи. О книжке я уже не вспоминала, сидела на стуле у изголовья кровати и едва успевала менять примочки, бормоча жаропонижающие заговоры. Конечно, целитель из меня никакой, но в комплекте с лекарством, с трудом влитым сквозь стиснутые зубы, и настоем для примочек должно было сработать. И прежде работало неплохо, во всяком случае, с Каной, когда та прошлой зимой сильно заболела.
Но сейчас то ли зелье выдохлось, то ли случай был особый, то ли настой какой-то не такой, то ли заговоры мои на этого пациента влияния не оказывали, однако лучше ему не становилось. Первое время на лице несчастного выступал пот, потом от озноба начали стучать зубы. Потом температура вроде бы пошла на спад, но мужчина стал метаться, кого-то звать — неразборчиво, сквозь сжатые зубы.
