— Все может быть. — Я пожал плечами. — Я его пока не видел и судить не могу, но ярко выраженный магический дар, похожий на наследуемый в семье Л’Амишшар, подталкивает к этой мысли. До сих пор точной схемы наследования магического дара никто не выявил, но чаще всего он действительно передается ребенку от родителей, порой усиливаясь, порой — ослабевая. Может проскакивать через поколение или два, но крайне редко меняет полусферу. То есть такие случаи история знает, но они достаточно редки, и проще поверить во внебрачного ребенка. Если это так и если имеется способ подтверждения кровного родства с лаккатом, это наталкивает на печальные мысли.
— А ты не поспешил отправить нашего правителя в столицу? Он хороший парень, но по всему выходит — эта буча выгоднее всего именно ему. Ты приехал, обеспечил ему защиту, спас от вероятного заговора и советников, с которыми он сам справиться не мог… — начал Лар.
— Слишком сложно. — Я поморщился. — Нет, конечно, может быть и такое, но зачем? Куда проще было просто попросить помощи у короля.
— Гордость не позволила?
— Можно попросить так, чтобы это не выглядело просьбой, — возразил ему. — Теоретически он, конечно, может оказаться гениальным актером, который с юности мечтал дорваться до титула, все спланировал, убил брата, но… нет, при такой гениальности он бы обошелся без моего визита, спровоцированного столь странным и ненадежным способом.
— Ладно, убедил. Я на всякий случай спросил. И что ты все-таки думаешь об этих убийствах и этом послании?
— Не знаю. — Мне оставалось только руками развести. — Все ваше Приграничье напоминает огромный запутанный клубок вроде змеиного: множество переплетенных тайн, которыми почему-то никто не интересуется. Но если верить чутью… во-первых, мне кажется, что все это связано и имеет один источник. А во-вторых, для того, чтобы внести ясность, не хватает какой-то одной детали. Я что-то упускаю или не знаю, и это что-то является ключом ко всей истории.
— Мне не нравятся слова старого лакката про жертву, — задумчиво проговорила оружейница. — Кому нужна жертва? Зверю, который охраняет ратушу?
— Если именно регулярное приношение жертвы являлось условием заключения, то — не исключено. Тогда роль действительно может играть астрономический фактор, жертвоприношения обычно приурочиваются к чему-то в этом духе. Но тогда получается, что все случится именно на празднике, и туда обязательно нужно идти.
— Если только эта жертва — не ты, — тихо хмыкнула Нойшарэ.
— Возможно. Но с другой стороны, не менее вероятно, что с моей помощью хотят предотвратить убийство…
— И тем самым лишить ратушу защиты, — со смешком вставил Лар.
— У меня складывается впечатление, что сейчас эта сущность не так уж и нужна Баладдару. Разве нет? — уточнил я у него.
— Тоже верно, — задумчиво признал бывший старшина. — Я не припомню, чтобы в последние годы она участвовала в обороне. Раньше, когда еще не было стен и Пограничной стражи, да.
— А она не может быть тем самым связующим звеном? — предположила Ойша. — Ну, которого тебе недоставало?
— Может быть, а может и не быть, — ответил я со вздохом. — Сейчас уже нельзя восстановить подробности ритуала, с помощью которого сущность заточили в ратуше. Если, конечно, каким-нибудь чудом не найдется дневник того первого Л’Амишшара, как там его звали? И я, к слову, не удивлюсь, если подобный дневник действительно существует, в те годы это была популярная практика. Или не дневник, а какие-нибудь рабочие заметки: не мог же он такое провернуть наобум!
— Если это действительно он заточил ту сущность, — насмешливо заметила девушка.
— «Если, если…» — передразнил я, — вот это и раздражает. Никакой конкретики, сплошные допущения! Ни подозреваемых, ни внятного мотива, личность одного покойника так до сих пор и не установили. И куча версий, одна фантастичней другой. Так и подмывает плюнуть на все и уехать домой. А лучше выгнать всех обитателей ратуши, построить по ранжиру и убивать через одного, пока виновный не сознается… Что вы на меня так смотрите?
— Ты можешь такое сделать? — заинтересованно спросила Нойшарэ.
— Тебя интересует техническая, правовая или этическая сторона вопроса? — уточнил язвительно. — Я все могу, вопрос, что потом за это сделают со мной. И вообще, я же не говорю, что собираюсь вообще хоть кого-нибудь убивать! Вот решу я никуда не идти, переждем бал на осадном положении в мастерской, а завтра отправлюсь трясти всех подряд, начиная с вашего главного по обороне. Ты же не расстроишься, если туда не попадешь?
— Переживу как-нибудь.
— Рени, спустись, пожалуйста! К тебе пришли! — прервал наш разговор приглушенный расстоянием голос Каны, донесшийся из лавки.
— Доброго вечера, чем я могу вам помочь? — вежливо проговорил, с любопытством изучая гостя. Вернее, гостью: достаточно молодую и симпатичную особу типичной для местных наружности.
— Это, скорее, чем я могу вам помочь, — возразила она, разглядывая меня с настороженностью и неуверенностью. Девушка стояла поблизости от двери, как будто готовясь в любой момент сбежать.
— Простите? — Я удивленно вскинул брови, но тут же без подсказки сообразил, в чем дело.
Сигнальный символ над входом, который должен был предупреждать о появлении перевертышей, сейчас тускло светился зловеще-красным цветом. Я перевел взгляд с символа на девушку и подумал, что следовало бы изменить цвет свечения, потому что безобидный внешний вид гостьи совсем не вязался с тревожной сигнализацией. А потом опомнился: это же перевертыш, он может выглядеть как угодно и являться при этом кем угодно.
— Вы же давали объявление, — неопределенно дернула головой пришелица. — Я хотела узнать, о чем речь.
— Да… — встряхнулся и подобрался я. — На самом деле это не то чтобы работа, я просто хотел задать несколько вопросов о вас и ваших сородичах.
— Маги, — недовольно скривилась она и ухватилась за ручку двери, явно намереваясь сбежать.
— Постойте! Это совсем не то, о чем вы подумали. Я не собираюсь допрашивать вас и выведывать какие-то тайны, меня интересует жизнь одного вполне конкретного вашего сородича. Недавно на этом самом месте погиб маг из вашего народа, вы, случайно, не были с ним знакомы? Я не знал, как еще найти его друзей или знакомых, поэтому решил попробовать отыскать хотя бы сородичей. Просто иные виды на чужой территории стараются держаться сообща, а как обстоит дело с вами, увы, неизвестно.
— Что вам до него? — Девушка обернулась уже у двери. Чувствуя, что от моего ответа сейчас зависит очень многое, я заговорил медленно, тщательно подбирая слова:
— Он странно себя повел. Пытался по совершенно непонятным причинам убить незнакомую женщину. Мне кажется, с этой историей что-то нечисто. Я его не знал, но сомневаюсь, что это был агрессивный сумасшедший. Скорее, он сам попал в какую-то беду.
Не могу сказать, что я полностью верил в то, что говорил или действительно искренне сопереживал незнакомому перевертышу, который лишь чудом не убил Нойшарэ. Но собеседнице ведь необязательно об этом знать, верно? Главное, слова я подобрал правильные. На ее лице отразилось сомнение, и девушка выпустила ручку двери.
