– И по поводу Седьмой. Я не понимаю, чем ты думал, отец. Когда все узнают о твоем заговоре с Восьмой и Двадцатой, когда поймут, что ты заслал шпиона, чтобы тот уничтожил Седьмую изнутри, когда станет ясно, на ком тысячи невинных жизней…
Он как будто был совершенно равнодушен к моим словам, к тому, что за ними стояло. Словно и не понимал тяжести последствий, которые ему грозили. Словно забыл, что, согласно конвенции от девяносто девятого, его отправят в одну из лабораторий на опыты – как и каждого преступника. А преступника в нем выдавало и явное отсутствие сожаления о том, что процентов семь оставшегося на станциях человечества его приказом стерты из истории – за считаные минуты.
– Ты хоть понимаешь, что ты сделал? – продолжала распаляться я, ожидая хотя бы проблеска эмоций на его раздражающе спокойном лице. – Ты представляешь, какое наказание тебя за это ждет?
И наконец выражение его лица медленно изменилось. Удивленная улыбка – я совсем не поняла, к чему она здесь. Но в секунду, когда обнаружилось, что глаза отца остались холодными, внутри меня что-то упало.
– Меня? – неторопливо переспросил он. – Прости, но я бы никогда на это не пошел. Седьмую уничтожила ты.
Слова, готовые продолжить прервавшийся поток, вдруг встали мне поперек горла. Больше я не могла даже сделать вдох.
Я ослышалась?
– Что ты имеешь в виду?
Отец был невозмутим, и ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Что значит «Седьмую уничтожила ты»? – настойчивее повторила я, чувствуя, как по моей спине карабкаются липкие когтистые лапки страха – необъяснимого, но отчетливого, как речь бортовых компьютеров.
– Иногда даже лучшие из нас теряют чувство реальности, когда под угрозой благополучие наших друзей, – сказал отец. – Ты решила пойти на такой риск, лишь бы избавить Сириуса от участи возвращаться к тирану-отцу. Для этого сговорилась с бывшим маргиналом, которого предсказуемо тянуло на Землю, и, прихватив одну из разработок Сириуса, отправилась в долгое рискованное путешествие в несканируемый, но заблаговременно проверенный квадрат.
Я не верила собственным ушам, слушая, что он несет, глядя на то, с какой твердой уверенностью, с какой искренней скорбью он произносит эту… ложь.
Я не верила, что он правда делает это. Так уверенно и непринужденно, словно ему действительно…
…плевать.
– Детонатор, который был с тобой все это время, числится за Сириусом. Его немного доработали, но статус в общей базе с состояния первичных прототипов не меняли. – Отец сделал паузу и пристально оглядел меня, словно наслаждаясь произведенным эффектом.
Спокойно, Сионна. Держи себя в руках.
Это безумие, но, черт, ты обязана держать себя в руках.
– Откуда ты вообще мог знать, что я его донесу?
Голос не сорвался. Хорошо.
– Ну ты ведь серьезная девочка, Сионна, – продолжал отец. – Я видел, как ответственно, несмотря на все свои дурачества, ты подходишь к исполнению приказов. У вас с Айроуз гораздо больше общего, чем ты хотела бы себе признаться, – он издал короткий смешок, на мгновение отведя взгляд. – Когда ты вместе с маргиналом оказалась на Земле, Сириус приступил к исполнению дальнейших пунктов вашего общего плана. Он несанкционированно связался с Ридусом и слезно пообещал, что ради спасения любимой подружки вернется, как тот хочет, на Седьмую и будет послушным мальчиком. Ридус, не подозревающий, на какой риф направляет свое судно, согласился и по полученным от сына координатам принялся искать тебя. Плановая стыковка станции с Четвертой была намечена всего лишь на четыре дня вперед от их разговора, и возвращения на Седьмую было не избежать. Но Сириус, в конце концов, умный мальчик. Не зря Ридус так жаждал заполучить его себе в распоряжение.
Он рассказывал это так просто и убедительно, что я могла бы поверить сама. Ложь лилась из его губ уверенно, он не запинался, и глаза у него смотрели отстраненно и холодно – я не узнавала его.
– На Седьмой, – отец кивнул мне, чтобы открывала напитки, но я не шелохнулась, не уверенная, что он избежал соблазна подсыпать туда чего-то, – Сириус быстро вышел на сопротивление режиму в лице помощника капитана – Фридриха Деламера, бывшего резидента Двадцатой. На Двадцатой, кстати, этот парень числится преступником. И когда Сириус убедил Фридриха спуститься за тобой на Землю, тебе оставалось только поместить детонатор в кабину челнока и отправить его обратно. Вот так и погибла Седьмая. – Он развел руками и улыбнулся. – Вот что будут знать остальные станции.
Мы были похожи. Волосы, глаза, мимика и жестикуляция – поставить нас рядом, и сомнений не возникнет, кем мы друг другу приходимся. В этот момент, когда он посмотрел на меня с усмешкой превосходства, я всей душой возненавидела каждую унаследованную черту.
– Ты это серьезно? – тихо спросила я.
– Милая, я бы сам не хотел, чтобы это было серьезно. Но у меня нет выбора…
– Кроме как осуществить что-то совершенно дикое и свалить всю вину на… группу вчерашних подростков?
– Ты ведь знаешь лучше моего, Сионна. Молодые люди вроде тебя видят мир в черно-белых тонах. В твоем профиле всегда значились вспыльчивость и решительность, и… панические атаки, так? Доктор Кара внесла их в базу аккурат перед рейдом, из чего можно заключить, что подготовка к уничтожению Седьмой здорово потрепала тебе нервы.
В ушах звенело от этой лжи.
– Тебе никто не поверит, – вырвалось у меня вопреки пониманию, что, если он расскажет это так, как сделал только что, кто угодно сожрет эту ложь и не подавится. – Мы с Сириусом дадим все необходимые свидетельства, чтобы это не сошло тебе с рук. Айроуз…
– Айроуз уже знает, насколько ты нестабильна, – он наклонил голову, и на его лицо упала тень. – Сириус в последнее время тоже страдал всякими… проявлениями. Повышенная нервозность, импульсивность, в последние дни он совсем не спал и не появлялся на рабочем месте…
– Фирзен, – ахнула я. – Ты приставил к нему Фирзен – чтобы следить за тем, как все идет по плану. Сам или через нее – ты убедил его выманить Седьмую на нужный квадрат… Черт. Все это время она работала на тебя, помогала тебе… Она тоже была частью этого заговора – с самого начала. Что еще Фирзен сделала?
– Уверен, ты не хочешь знать всего, – странно улыбнулся отец.
Следила за мной и Сириусом. Скрывала от меня самодеятельность Лиама. Наверняка регулярно чистила базу данных от всего лишнего. Во мне поднялась злость на бывшую подругу – это началось сразу после «смерти» Касса. С того самого дня она независимо от брата приняла то же решение – работать на капитана Четвертой, – и теперь мне придется расплачиваться за это. Черт бы побрал эту семейку…
А затем я вдруг вспомнила, как искренне она пыталась заговорить с Сириусом и как горько плакала у Касса на груди, когда тот ее отверг. И пускай цена ее слез всегда была невысока, теперь в ней что-то изменилось. Было бы странно, если бы после случившегося все осталось как прежде.
