– Что там с показателями? – сердито прервала я, подсовывая ей руку с закрепленным на локте медицинским устройством, на экране которого постоянно менялись какие-то графики. – Все в норме?
– Сейчас проанализирую твой график и скажу. – Кара сняла устройство, положила на свой столик на колесиках и, взяв оттуда небольшой рюкзачок, протянула мне. – Здесь аптечка для первой помощи, глюкоза, таблетки для очищения воды, линзы ночного видения и еще кое-какие полезные штуки.
– Так много? – удивилась я. Обычно нас не грузили таким количеством необязательных вещей. Видимо, у кода 14 свои правила. – Спасибо.
Я взяла рюкзачок, закинула за спину и защелкнула кнопочки на креплениях. Огляделась – по всему помещению рассыпались передвижные столики и доктора со своими подопечными-рейнджерами. Это была финальная проверка, все ли в порядке, перед тем как отправлять нас вниз.
Я немного нервничала.
Один пропущенный рейд дал мне достаточно времени, чтобы привыкнуть к станции и почти забыть, что меня так тянет на Землю и почему я так люблю бывать там. Симуляции не в счет – да, модели, выстраиваемые суперматерией, воспринимаются как интерактивное кино с высокой степенью погружения, – но на симуляции я хожу исключительно для того, чтобы тренироваться. С тех пор как не стало Касса.
Вспомнив тот кошмар, я поискала глазами Лиама.
Он располагался через два столика от меня. Его доктором была миловидная брюнетка, сначала мне показалось, что это Вэнди из медблока. Лиам что-то ей рассказывал вполголоса, и от услышанного девушка явно приходила в восторг. То, как она смотрела на него и как задерживала руки на его рельефных мышцах, когда закрепляла и снимала сканер, вызывало у меня смешанные чувства… как будто что-то в происходящем было вопиюще неправильно. Вот только что? Лиам в этот момент наклонился, чтобы шепнуть ей что-то на ухо, и вдруг перехватил мой взгляд. Улыбка, появившаяся на его лице, была немного растерянной, но он быстро пришел в себя и пожал плечами. И тут я вспомнила, что Вэнди в силу возраста еще не могла получить сертификат доктора и, соответственно, готовить рейнджера к рейду. Приглядевшись, я поняла, что рядом с Лиамом была старшая сестра Вэнди, Джена.
Я отвернулась, переполненная презрением к моему так называемому напарнику. Доктор Кара как раз закончила делать пометки в моих медицинских таблицах и отложила планшет.
– Сионна Вэль, ты полностью здорова и по физическим показателям готова к рейду, – объявила она, и вдруг ее глаза округлились. Кара взглянула мне куда-то за спину. – Капитан Вэль…
– Что? – Я посмотрела туда же.
Действительно, по транспортному отсеку шел мой отец – расстояние между нами было метров в сорок, но у него была столь узнаваемая рыжая грива, похожая на львиную, и такая характерная тяжелая походка, что спутать капитана Четвертой с кем-то другим было просто невозможно.
Это не было принято, но он подходил к каждому из рейнджеров, говорил им что-то напутствующее и жал руки. Наверное, это было как-то связано с Кодом 14; плохо сканируемая зона подразумевала, что на ее территории могут располагаться небольшие колонии ящеров или лагеря маргиналов, что означало потенциальную опасность для каждого из участников рейда. В таком случае со стороны моего отца это был очень мудрый жест – благодаря таким жестам он и был самым лучшим капитаном на свете.
Впрочем, рядом с такими ребятами, как Ридус Лэр, кто угодно будет выглядеть лучшим капитаном на свете.
Мы с доктором Карой располагались дальше всех от входа, поэтому пришлось подождать, пока отец совершит весь променад. Около Лиама, к моему неудовольствию, он задержался дольше всего, и у них произошло что-то вроде разговора в несколько коротких реплик, которые, увы, с моего места расслышать не удалось. Они кивнули друг другу, пожали руки, и отец пошел дальше. Через еще двух рейнджеров, с которыми должен был обменяться любезностями. Ко мне.
– Доктор, – он с улыбкой взглянул на Кару, рядом с ним казавшуюся совсем миниатюрной, – если вы уже закончили, попрошу оставить нас с Сионной.
– Конечно, капитан Вэль… – Кара подхватила свой планшет и поспешила из отсека прочь. Остальные доктора и рейнджеры тоже начали расходиться – одни в медблок, другие – в зону отправки. На большом табло под потолком зала высвечивалось время: до загрузки оставалось пятнадцать минут.
– Привет, папа, – сказала я, поправляя рукава формы, на которую еще надлежало нацепить элементы панциря. – Давно не виделись. Очень хотела поговорить с тобой в последнее время. О моем переселении на Седьмую.
– Айроуз рассказала тебе. – Отец был не очень удивлен. – Неожиданно с ее стороны, учитывая, что из нас двоих контролировать уровень твоей осведомленности предпочитает она.
– Учитывая твою занятость, удивительно, как ты еще вспоминаешь о моем существовании. – Я сложила руки на груди, с недовольным прищуром глядя на отца, а затем опустила взгляд и вздохнула. – Прости, папа, я ни в чем не могу тебя обвинять. Ты капитан Четвертой, тебе нужно заботиться о том, чтобы поддерживать здесь все в порядке, тебе некогда. Просто… иногда мне правда очень хочется, чтобы ты имел больше влияния на мою жизнь. Особенно в то время, когда меня пытаются сделать заложником из-за какого-то глобального разногласия между станциями.
– Я понимаю, почему ты обижена, моя девочка. – Папа положил руку мне на плечо и заглянул в глаза; они у него были такие же, как мои, – приглушенно голубые с редкими желтыми прожилками у самой радужки. Те же высокие надбровные дуги и тяжелые верхние веки, делающие мое лицо равнодушно-презрительным, отцу словно добавляли доброты и мудрости. Мы были очень похожи, и в то же время, несмотря на явное внешнее сходство, жизнь сделала нас совершенно разными людьми.
В горле застрял горький комок.
– Сионна, – позвал отец, видя, что я не могу говорить. – Наша семья за все время своего существования подвергалась различным испытаниям. Но я хочу, чтобы ты знала. Несмотря на все обстоятельства, несмотря на то, что тебе кажется порой, будто я забыл о твоем существовании… Я очень люблю тебя, Сионна, и сделаю все, чтобы тебя защитить.
– Я сама могу себя защитить, – уязвленно парировала я. Меньше всего после всех этих лет мне нужна была защита. Вспыхнувшая обида не позволила мне расслышать и осознать произнесенное отцом «люблю тебя, Сионна» сразу, и мгновение было упущено. – Единственное, о чем я прошу: не держи меня в неведении. В конце концов, я дочь капитана станции. Я имею какой-то вес. У меня есть право не жить в слепоте относительно происходящего. Не узнавать о важных вещах, касающихся меня напрямую, случайно или из подслушанных разговоров.
По мере того как я говорила, мягкое выражение на лице моего отца сменилось более напряженным, лоб пересекла заметная вертикальная морщина – хотя, казалось бы, его густые темно-рыжие брови не сдвинулись ни на йоту.
– Мне все время приходится принимать трудные решения, – наконец сказал он. Хитрая тактика: вроде бы и ответил, и не сказал ничего толком. Это злило.
