– Восьмая? Они разве еще на Марс не улетели? – глупо выпалила я.
Касс не отреагировал на невольную полушутливую отсылку, хотя когда-то тема переселения на Восьмую со всеми ее колониальными перспективами была одной из самых наших излюбленных.
– Капитан Пак Джин-хо долгие годы сотрудничал с Марелл, и именно реверсные разработки Восьмой в моделировании событий помогли узнать, что за гибелью Двадцать Третьей стоял Ридус Лэр.
Я только сейчас заметила, что у Касса изменился говор. Его речь все еще звучала несколько чинно и высокопарно, но слова при этом растягивались, а твердая «р» и ее полное отсутствие в некоторых словах куда-то подевались. Теперь он иногда глотал окончания, а гласные немного тянул, словно пародируя акцент другого, чужого ему языка. Получалось весьма правдоподобно.
– Ладно, положим, план возмездия… но для чего это нужно было делать настолько окольными путями? Я имею в виду, отправлять меня на Землю. А если бы я не нашла детонатор? Если бы погибла в процессе?
– Мне сказали, что ты с человеком, который сдохнет, но доставит тебя на точку сбора. Вместе с детонатором.
– Так он и сделал. – Я закусила губу, стараясь скрыть, насколько болезненной оказалась эта ремарка. – Фирзен знала, что ты жив?
– Нет, мне удалось поговорить с ней только пару дней назад. Все это время я был мертв для всех на Четвертой, кроме твоего отца, доктора Вилсона и рейнджера, которого убедили засвидетельствовать мою гибель. Кажется, его звали Миком.
Доктор Вилсон? Я помнила этого щуплого мужчину в круглых очках, первые полтора года он снабжал меня витаминками перед рейдами и провожал на дезинфекцию после. Он умер от сердечного приступа вскоре после того, как Касс «погиб». После него мне назначили доктора Кару.
А рейнджера Мика обнаружили еще раньше – попал в медицинское крыло от передозировки обезболивающими. Двое суток пробыл в коме, не выжил. Ходили слухи, что парень решил покончить с собой из-за несчастной любви, но мне даже тогда это казалось странным – потенциальные самоубийцы не проходят психологический тест для участия в рейдах, а за две недели так сильно измениться человек не мог.
То, что казалось когда-то чередой несчастных случаев, теперь выглядело как… политически необходимые жертвы. Чтобы было проще держать все в тайне.
От самой мысли об этом меня пробирало до костей, хотя воздух был теплым и влажным.
– Черт… Касс, как отец убедил тебя участвовать в этом?
– Ему не пришлось меня убеждать, – признался Касс. – Я готов был на все, чтобы отомстить за своих родителей, чтобы избавить мир от такой угрозы. После своей «смерти» во время ближайшей стыковки с Двадцатой я несанкционированно попал под покровительство Клеменс Марелл. Там мне впервые и ввели пигментную сыворотку, чтобы изменить цвет волос, – важная мелочь для того, чтобы свыкнуться с новой жизнью. Там же я прошел курс подготовки, благодаря которому научился обходить всевозможные детекторы лжи, психологические тесты и проверки на прочность. Через три месяца меня в порядке обычного обмена специалистами перевели на Седьмую под другим именем. Мне нужно было адаптироваться и… ждать подходящего момента для претворения замысла в жизнь.
– Почти два года, наверняка ты там просто отлично адаптировался… – невесело фыркнула я. – Но Седьмая – это ведь не только чокнутый капитан. Там были и другие люди. Неужели?..
– Взываешь к моей совести? – вскинул брови Касс. – Очень мило с твоей стороны, но… не нужно. Уж я-то знаю, какие там люди. За два года прекрасно усвоил, – он презрительно усмехнулся. – Сионна, люди Седьмой – слепые, испуганные и равнодушные. Те, кто будет стоять в стороне, глядя на торжество несправедливости. Те, кто будет до последнего думать только о сохранности собственной шкуры. Те, кто готов мириться с любым адом под собственным боком, лишь бы греться от этого огня. В людях Седьмой осталось… оставалось лишь столько человеческого, сколько может остаться, если ты десять лет выживаешь лишь благодаря доносам и умению вовремя закрыть глаза.
– Я знаю, что ты стал правой рукой капитана Лэра.
– Мое главное достижение, – кивнул Касс, неловко ощупывая пальцами бритый висок. – Старик отчаянно нуждался в замене ненадежному сыну, я сумел вывернуть это себе на пользу. Я с самого начала принялся за свою репутацию – казалось, среди всех рейнджеров Седьмой не было другого настолько же искренне жаждущего вернуть Землю. Кроме того, пришлось совершить несколько… поступков, чтобы привлечь внимание Лэра.
– Каких поступков? – Внутри меня все напряглось.
– Жестоких, – выдохнул Касс. – Несправедливых. Мерзких. Ты бы не хотела знать деталей.
– Тебе не кажется, что я и так знаю достаточно, чтобы не пугаться деталей?
– Ну вот – ты знаешь достаточно, – он улыбнулся, как когда-то, снова довольный тем, что загнал меня в ловушку слов. – Ни к чему превышать этот лимит.
Ладно, пусть будет по-твоему.
– Когда-то мы точно так же сидели под ночным небом. Помнишь тот рейд?
Меня передернуло.
– Тебе, видимо, не очень комфортно сиделось.
– У меня не было выбора.
– Выбор есть всегда, Касс. Ты мог отказаться, мог рассказать мне. Но ты согласился, что Седьмую нужно уничтожить. Вы могли решить это менее варварским способом. Организовать покушение на Лэра, в конце концов…
– Это расшатало бы политическую ситуацию между станциями. Режим просочился в саму суть Седьмой, и убийством одного его зачинщика было бы не обойтись. Если бы я пытался решить это сам – меня бы попросту убили. А я хотел жить – твой отец обещал, что я выживу и смогу вернуться, и мы снова сможем быть вместе…
– Мой отец обожает разбрасываться обещаниями, выполнение которых от него никак не зависит. Ладно. А как Сириус оказался на Седьмой?
– Почему бы тебе не спросить его самого?
– Я… – Я немного смутилась, боясь признаться, что просто не хотела излишне травмировать друга вопросами о его только что погибшем, пусть и всей душой ненавидимом, доме.
– Понимаю, – кивнул Касс. – Тогда вот тебе пища для размышлений: Сириус во всем этом тоже играет какую-то роль. Я не знаю, в чем именно заключалась его часть дела, но он ее выполнил.
Касс запрокинул голову, любуясь звездами; на его губах заиграла легкая умиротворенная улыбка. У него был вид человека, наконец сбросившего с плеч непосильный груз.
Несколько минут я переваривала полученную информацию, пытаясь хотя бы приблизительно предсказать, что ждет меня завтра, когда на секретную точку сбора явится отец, чтобы забрать нас на Четвертую.
Домой?
Смогу ли я когда-нибудь опять чувствовать себя на Четвертой в безопасности? Смогу ли вернуться туда с облегчением, как возвращаются домой после долгих лет вдалеке? Смогу ли спокойно спать по ночам, зная, чего нам стоит эта хваленая безопасность?
