– Как было в синагоге?
– Хорошая служба, – ответил он с легкой улыбкой, и она поняла, что Бен не собирается облегчать ей задачу.
Иди понимала, что ее терпения надолго не хватит, и перешла прямо к делу.
– Я не могу выйти за тебя замуж, Бен, – проговорила она твердо.
Он пожал плечами.
– Я понимаю, ты нервничаешь.
Его снисходительность упрощала этот разговор.
– Дело не в этом.
– У тебя голос дрожит.
– Я чувствую себя неловко из-за того, что приходится обсуждать с тобой эту сложную ситуацию.
– Ну, я-то хочу на тебе жениться, Иди. Ты это знаешь.
– Знаю. Но это не меняет того, что чувствую я.
– И что же ты чувствуешь?
Она не была готова к этому вопросу и его хладнокровию. Гневу Бена было бы куда легче противостоять. Иди замялась в поисках подходящего ответа.
– Ну, я чувствую себя… несчастной.
– Несчастной? – Его голос звучал ровно.
Он использовал свои адвокатские навыки ведения переговоров.
– Несчастной, потому что боюсь причинить тебе боль своим решением, хотя оно и не изменится. Я не могу выйти за тебя замуж, сколько бы мне ни угрожала тетя Дена.
– Понимаю. А можешь объяснить почему?
– Я тебя не люблю… не так, как должна любить жена.
– Дорогая, откуда ты знаешь, как должна любить жена? Откуда ты знаешь, что та любовь, которую ты испытываешь ко мне, не является совершенной?
– Пожалуйста, не надо, Бен. Не переиначивай мои слова. Оставь это для зала суда. Мои чувства далеки от влюбленности.
Он покачал головой, глядя на нее с легкой насмешкой.
– По сравнению с чем?
– С тем, как мои родители любили друг друга.
– Твоя мать умерла, рожая тебя, Иди. Ты не имеешь ни малейшего представления об их отношениях.
Иди проглотила обиду от его снисходительности и решила, что хватит оберегать его от правды. У него есть право знать ее, несмотря на возможные последствия.
– Ладно. Если тебе так хочется это услышать, я не люблю тебя так, как я люблю другого. Это то, что ты хотел услышать?
Он рассмеялся.
– Ну, это, безусловно, интересно, – сказал он загадочным тоном и снова снисходительно на нее посмотрел. Очевидно, отец предупредил его о Томе. Она услышала знакомые голоса снаружи.
– Твои родители здесь. – Она вздохнула.
– Пойдем к ним?
– Бен? – Он обернулся. Ей не хотелось делать ему больно, но она понимала, что сейчас необходимо быть максимально откровенной, даже если это ранит его. – Ни ты, ни твои родители не смогут убедить меня изменить решение. Я не люблю тебя так, как следует.
– Ну, я-то тебя люблю и всегда буду любить. Пойдем? – Он указал на дверь, и Иди почувствовала себя бессильной против его преданности… нет, его одержимости.
* * *
Когда все взялись за руки в ожидании благословенной молитвы, которую ее отец готовился произнести над приготовленным ею ужином, Иди услышала отдаленные шаги, и ее сердце чуть не выскочило из груди. У нее даже вырвался тихий всхлип, но ей удалось сделать вид, будто она кашлянула. Не открывая глаз, она вытянула шею, чтобы лучше расслышать шаги, приближающиеся к двери, которая затем скрипнула.
– Быть по сему, – проговорили они хором на иврите, хотя Иди на секунду запоздала, потому что отвлеклась, услышав знакомый скрип половиц внизу.
– Это, должно быть, Том, – пробормотала она. От облегчения ей хотелось разрыдаться. Ее сердце билось так сильно, что ей пришлось встать из страха, что гости могут это заметить.
– Наш гость, – пояснил Эйб, не глядя на Иди. – Он не останется на ужин.
Она отвернулась от стола и вдруг увидела его – высокого и широкоплечего, с блестящими и румяными от холода щеками, с широкой улыбкой, открывающей белоснежные зубы. Его мощная фигура в дверном проеме ее поразила, и она почувствовала, как все ее тело отозвалось на его появление волной тепла, комом в горле и еще больше участившимся пульсом. Она опасалась, что ее голос не будет звучать ровно – руки, разумеется, дрожали, и она была рада, что одна из них твердо держалась за спинку стула.
– Привет, Иди, – сказал он и впустил за собой с улицы холодный воздух, который, казалось, окутал ее гостей.
– Добро пожаловать, Том, – вежливо поздоровался Эйб. – Заходи и познакомься с семьей Леви.
– Благодарю, Эйб. Было непросто, но я нашел адрес. Заказ был доставлен вовремя сегодня утром, сэр.
Эйб откашлялся.
– Нам нужно обсудить кое-какие семейные дела, Том, и я подумал, что ты мог бы пойти поужинать в паб. Это старые друзья нашей семьи. Это Бенджамин Леви, жених… – ему было крайне неловко.
– Да, я жених Иди, или по крайней мере мне так кажется, – сказал Бен, стараясь, чтобы это прозвучало саркастично, но вышло довольно натянуто. Иди почувствовала отвращение. – Мои родители… Сэмюэл и Дена.
Том обезоруживающе улыбнулся, протягивая руку для рукопожатия, и Иди смутилась.
– Здравствуйте, Бен. Я много слышал о вас, – сказал Том.
– Только хорошее, надеюсь? – Бен ответил предсказуемо, как показалось Иди, а затем вздрогнул и засмеялся собственной шутке. Ей показалось, что Бен неожиданно занервничал. Видимо, присутствие Тома повлияло и на него. – Я тоже много слышал о вас, Том. Иди не переставая рассказывала о вас у нас дома вчера вечером.
Иди вдруг почувствовала, что ее щеки горят от стыда.
– Ну, это обнадеживает, – ответил Том.
Иди молилась, чтобы ее голос прозвучал обыденно и ровно.
– Том, ты не хочешь умыться? – Ей было неприятно, что ее отец публично уже попросил его уйти.
– Пока нет, Иди, – сказал он, и она повернулась, нахмурившись, и у нее вдруг перехватило дыхание.
Эйб уставился на него одним из своих неодобрительных взглядов.
– А надо бы, сынок. От тебя несет пивом.
– Да, прошу прощения. Тем не менее я не пил ничего крепче чая в маленьком привокзальном кафе, Эйб, но заходил в паб, это правда, и сегодняшняя прогулка в том районе дала мне время подумать.
Все выжидательно смотрели на Тома, пока тот рылся в нагрудном кармане, а затем, вытащив оттуда свернутые деньги, потряс ими.
– Понимаю, что это не самый подходящий момент, Эйб, но я хотел бы сэкономить нам всем время и силы и купить у вас те рулоны тканей.
Все в изумлении уставились на деньги, которые Том положил на буфет. Они выглядели грязными и замусоленными. Члены семьи Леви обменялись недоуменными взглядами, а затем снова посмотрели на Эйба, но Иди заметила, что Бен не сводит глаз с Тома.
