– Вот, – сказала Иди, показывая длину, на которую она была готова.
Женщины приуныли.
– Ни то ни се, как говорят англичане, – заметила Мадлен.
– Ну, или так, или никак, – пожала плечами Иди. – Я хочу боб, но с волнами. С короткой стрижкой я буду похожа на мальчика.
– Она права, – сказала Делия. – Начнем с небольших перемен, Мадлен.
Мадлен вздохнула и тихо выругалась по-французски.
– Ну что ж, приступим.
* * *
Лондонская суета окружила Тома, и стена уверенности, которой он себя окутал, начала разрушаться, когда шум толпы и машин стал угрожать его хрупкому душевному равновесию. С замиранием сердца он похлопал Сола по руке.
– Высади меня здесь, пожалуйста.
– Это Грин-парк. До Пиккадилли еще чуть-чуть…
Том сделал глубокий вдох, зная, что его друг это заметил.
– Лучше здесь, Сол. Хочу немного посидеть в парке.
Сол притормозил и посмотрел на Тома.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы пойти на попятную, приятель. Ты уже и так много сделал за один день.
– Еще один тест. Мне нужно найти дорогу домой. – Сол открыл рот, и Том добавил: – Одному.
Повисла тишина, потом Сол наконец кивнул.
– Твоя автобусная остановка здесь, – сказал он. – Я запишу номер автобуса… на всякий случай.
Том знал, что он хотел сказать, «на случай, если ты забудешь или просто снова сойдешь с ума».
– Я посижу в парке несколько минут, а потом сяду на автобус и поеду домой. Ты продашь мои ткани и заработаешь всем нам хорошие деньги. И помни, Сол, это для Иди. Я хочу, чтобы у нее были деньги, так что не дай им себя запугать.
Том пожал руку Сола, махнул ему на прощание и проворно спустился на тротуар. Обширное пространство зеленой парковой зоны было для него как бальзам на душу. Он сел на скамейку, чтобы все обдумать и прийти в себя. Он успокаивал себя тем, что справился. Он находился в большом городе и, хотя и потерял решимость идти дальше, чувствовал, что его дыхание успокаивается, а ощущение счастья и свободы возвращается.
К нему подошел щеголеватый старик, сел на другом конце скамейки и приподнял шляпу, приветствуя его.
– Надеюсь, не возражаете, если я тоже присяду?
– Нисколько. Захотелось посидеть пару минут в тишине, прежде чем идти по делам, – признался он.
– Я прихожу сюда каждый день, – сказал старик, вытаскивая обрывок газеты, сложенный в кулек. – Кормить птиц и наблюдать за молодыми людьми и их активной жизнью.
Том улыбнулся.
– Вы живете рядом?
Старик кивнул.
– В Мэйфере. Но я живу один, поэтому использую возможность посмотреть на людей и поговорить с кем-то, как с вами сейчас.
– Я живу в Эппинге.
– За городом. Чудесно! Хотя, учитывая, как быстро растет наш город и повсюду строятся дома, сильно сомневаюсь, что Эппинг надолго останется сонной деревушкой. Вы всегда жили в пригороде?
– Я не помню. – Он постучал себя по голове. – Война кое-что отняла у меня. Меня зовут Том. – Он нарочно не прибавил фамилию.
– Эдгар. Рад познакомиться с вами, Том. Хорошо, что война не отняла у вас жизнь. То, что она взяла, еще может вернуться, а в худшем случае вы сможете это чем-то заменить. Посмотрите на дело с другой стороны… перед вами чистый лист, чего я не могу сказать о вашем подбородке.
Том рассмеялся.
– Выглядит не очень?
– С бородой вы, пожалуй, кажетесь ненадежным. Как будто что-то скрываете. Ваша жена не жалуется, что она жесткая?
– Ни разу, – ответил Том, но слова Эдгара заставили его задуматься. – В самом деле? Ненадежным?
Эдгар усмехнулся.
– Я когда-то был адвокатом. Вышел на пенсию много лет назад. Но я никогда до конца не доверял людям с бородой, если только они не носили ее, чтобы скрыть шрам или по религиозным причинам.
Том стал размышлять над этим, а Эдгар продолжал кормить птиц.
– Тут поблизости есть парикмахерская?
Без капли удивления в голосе Эдгар объяснил дорогу.
– Тут идти минуты три… выйдете из этих ворот, повернете налево, первый поворот направо – и найдете.
– Спасибо, Эдгар, – сказал Том, вставая и протягивая руку. Эдгар пожал ее.
– Не стоит благодарности. Уверен, что ваша жена скажет мне «спасибо». Лучший подарок, который вы когда-либо привозили из города, верно? – Он постучал себя по носу и снова усмехнулся. – До свидания, Том. Приятно было познакомиться. О, и не рассказывайте о себе слишком много, если вам важна конфиденциальность, а я подозреваю, что это так. Этот город повсюду сует свой нос.
Махнув Эдгару на прощание, выйдя из ворот и двинувшись в указанном направлении, он увидел красно-белый полосатый знак вдалеке. Сбрить бороду вдруг показалось идеальным подарком для Иди. Приближаясь к нему, он задумался о том, что первоначально это был знак кровопускания, изображавший кровь и бинты, что напомнило ему о цирюльниках, которые раньше были незаменимы для солдат. Он подумал о своем внезапном и, казалось, судьбоносном решении сбрить бороду после стольких месяцев сопротивления.
Как обрадуется Иди, которая ни разу не попросила его побриться, ведь он знал, что дело было в ее терпении, которое перевешивало естественное любопытство и желание увидеть, как человек, которого она любит, наконец-то перестанет скрываться. А он скрывался. Раз сегодняшний день был посвящен переменам и движению вперед, пришло время посмотреть на настоящего Тома.
Том перешагнул порог парикмахерской, где пол оказался выложен белой плиткой, и кивнул человеку в халате, который как раз заканчивал с другим клиентом, добавляя еще немного помады ему на волосы.
– Доброе утро, сэр… стрижка?
– Коротко сзади и по бокам и бритье, пожалуйста, – ответил Том.
– Побрить полностью, сэр?
– Да.
Парикмахер улыбнулся и жестом указал на стул у себя за спиной.
– Присаживайтесь. Меня зовут Эрик.
Под ловкими и быстрыми руками брадобрея начало открываться истинное лицо Тома Валентайна. Это оказалось лицо с квадратной челюстью, правильными чертами, лбом такой же ширины, как расстояние от бровей до кончика его греческого носа или оттуда до кончика подбородка с ямочкой.
Помня о предупреждении Эдгара, Том отвлекал болтливого парня от любой информации, которая могла касаться его самого, и переводил разговор на общие темы, начиная от погоды в Англии до мужской одежды и новой моды на костюмы-тройки с брюками со стрелками и отворотами и фетровыми шляпами. Том обнаружил, что, пожив с Иди, он может без труда обсуждать вопросы моды, а у Эрика, похоже, было свое мнение по поводу моды на яркие цвета.
