– С которым говорил Том.
Она моргнула.
– Первый раз слышу о старике.
– Тогда я про него забыл. Это было такое… такое… безумие, когда меня полиция допрашивала. – Он остановился и сглотнул. – И еще смерть Эйба. Я чувствовал такую вину, Иди. У него совсем голова не работала. Но во сне я увидел этого старика, который подошел к Тому. Я и раньше его видел, когда приезжал на Роу. Мне кажется, этот старик кормит птиц в парке.
Иди сжала руку Сола.
– Постарайся вспомнить. Расскажи мне все, что можешь вспомнить. Любую мелочь, Сол.
* * *
Погода, хоть и не по сезону дождливая, была при этом достаточно жаркой, и большинство народу отправилось на ближайшие пляжи. Алекс забронировал столик в брайтонском «Гранд-отеле» и вез восторженную Пен на новом автомобиле Руперта на побережье под громкий рев мотора.
– Я рад, что взял эту машину. Моя слишком медленная. Надо обязательно купить себе такую! – кричал он под рев двигателя.
– Я потороплю тебя с покупкой, – бросила она, держась за шляпу, ее лицо покраснело от счастья.
После приправленного непрерывным смехом обеда и бокала шампанского в добавление к прекрасному дню он предложил прогуляться по набережной.
– Должен сказать, Пен, тебе удается выглядеть такой же свежей в эту ужасную жару, как мороженое, – и такой же сладкой.
Она усмехнулась.
– Мне пришел на ум дерзкий ответ на это замечание.
Он весело засмеялся.
– Мне кажется, догадываюсь какой.
Она шлепнула его.
– Не дразни меня. Я сейчас покраснею.
– В самом деле?
– Мне бы хотелось, чтобы это было не просто поддразнивание. – Она бросила на него искоса ищущий взгляд, и он не выдержал и отвел глаза.
Они остановились вплотную к темной викторианской резной балюстраде, которая отделяла променад от галечного пляжа, и наслаждались свежестью, которую принес легкий ветерок.
– Спасибо тебе за сегодняшний день. Обожаю слушать, как ты смеешься, – сказала Пен.
– По правде говоря, я хотел задать тебе один вопрос, – начал он, нахмурившись. Тот ли это момент, когда он должен отпустить свое прошлое? Он вспомнил про красный платок во внутреннем нагрудном кармане, и ему представилось, как тот, прижавшись к его груди, умоляет его хранить верность. Кто бы это ни был, она искала его. И когда Пен повернула лицо к ветру, чтобы поймать его легкую прохладу, Алекс услышал умоляющий голос. «Найди меня». Черт возьми! Этот голос. Он пронесся в голове и исчез так же быстро, как появился, хотя он всеми силами пытался ухватиться за его нежную бархатистость. Голос в голове почему-то привел к мысли о саде. О спокойном идеальном саде, его безопасном убежище. Поэтому он вдруг ни с того ни с сего занялся садоводством? Ее звали Роуз? Поэтому он растит великолепные душистые розы за беседкой возле окна своего кабинета?
– Спрашивай, – бодро сказала Пен. – Рада, если смогу чем-то помочь.
Алекс приготовился и улыбнулся. Он сделает это. Должен сделать, если хочет получить какой-то шанс на нормальную жизнь.
– Мне нужна твоя помощь кое в чем, Пен. Видишь ли, я думаю, что мне нужна жена.
Она резко повернулась и потрясенно уставилась на него. Несмотря на то что она давно мечтала об этом, Пен не ожидала этого вопроса сейчас, и за это она нравилась ему еще больше. Теперь он смотрел, как ее обычно фиалковые глаза, казалось, отражают синеву летнего неба, перекликаясь с цветом ее платья. Она никогда не выглядела прекраснее, и он с восторгом наблюдал, как она впервые не могла найти что сказать.
– Ты серьезно, Алекс? – прошептала она, ее удивление пропало.
– Как насчет того, чтобы выйти за меня замуж, Пен?
Ее радостный вопль заглушил музыку и шум аттракционов на Западном пирсе, но хотя прохожие обратили на него внимание, все они поняли, что это радость женщины, которой плевать на все вокруг, кроме человека, на которого она смотрит не отрывая глаз.
– Хоть сию минуту, – выпалила она, сжимая его руку и притягивая ее к сердцу.
Ну как можно перед ней устоять?
– Я буду считать, что ты согласна?
– Да, о да, я всей душой хочу выйти за тебя замуж.
– Можно тебя поцеловать?
– Я умру, если ты этого не сделаешь.
Пожилые люди, гулявшие по набережной, неодобрительно зашептались, а молодежь присвистнула, когда парочка на брайтонской набережной поцеловалась и таким образом вступила в новый союз, о котором скоро заговорит весь Лондон.
Между тем Алекс почувствовал аромат роз и услышал стук каблуков женщины, удаляющейся от него под песню малиновки.
Глава 21
Иди уставилась в газету остекленевшим взглядом. Тост с маслом казался влажным и безжизненным, соответствуя выражению ее лица, а на ее и так бледных щеках появились белые пятна, словно мазки ночного крема, который она забыла втереть. Мадлен стояла и нервно молчала, уперев руки в бока и глядя на Иди.
– Скажи что-нибудь, – пробормотала наконец она. – Выпусти пар.
– Терпеть не могу театральности.
– Переведи, пожалуйста.
– Я не люблю кричать и рвать на себе волосы или хлопать дверью… но я чувствую, что делаю все эти вещи у себя в голове.
– Как это могло случиться, Иден?
– Мне это не привиделось, так ведь? – взмолилась она. – Это мои эскизы. – Она посмотрела на подругу, как будто умоляя, чтобы та опровергла ее слова.
Мадлен сглотнула.
– Это не твои эскизы, но это твои платья. Несомненно. – Она подошла туда, где в онемении сидела Иди. – Как это могло случиться? Мы берегли эту папку как ребенка.
– Я не выпускала ее из рук.
– Где она сейчас?
– Здесь. В кабинете. Я всегда ношу ее с собой.
– Подожди. Я сейчас принесу. – Мадлен исчезла, а затем вновь появилась с папкой в руках. Она протянула ее Иди, которая развязала ленточку и открыла ее.
Перебирая листы, она искала эскизы, которые оказались напечатаны в газете. Иди покачала головой и сдавленно застонала, снова просматривая рисунки.
– Их нет. Я не заметила этого раньше, потому что они были закончены, и я работала над другими. Трех платьев, напечатанных в газете, не хватает, – сказала она. – Они были наиболее интересными, это мои лучшие работы, но при этом совсем простые. Похитители могли легко сшить их за пару дней с хорошей командой швей.
Ее голос был совершенно безжизненным. Мадлен положила руки на плечи Иди.
– Ты кажешься слишком спокойной. Что происходит?
– Спокойной? Я чувствую себя мертвой, Мадлен. – Она отбросила газету и встала, обхватив себя руками, словно в агонии. – Все, что я люблю, у меня постоянно отнимают. Я говорила себе, что вокруг меня есть люди, которые потеряли больше… У меня есть Томми, друзья, немного денег, и я смогла реализовать свои мечты. Я заставила себя поверить, что этого достаточно – прости меня, Мадлен, я не хочу умалять твою роль в моей жизни.
