* * *
Алекс проснулся с тупой головной болью и вспомнил о бренди, выпитом накануне вечером. Телефонный звонок заставил его заскрипеть зубами, и он сел на кровати, понимая, что все еще во вчерашнем костюме. Звонила Пен, чтобы попросить об одолжении.
– Я уже отправила конверт в твой клуб с водителем. Если будешь в городе и сможешь доставить его, это спасет меня от лишней беготни, – сказала она.
– Конечно, я могу сделать это за тебя. – Он зевнул. – Что насчет сегодняшнего вечера?
Он выслушал ее идеи вечерних развлечений.
– Мне кажется, я что-то не в настроении для шоу, – ответил Алекс, приготовившись услышать неизбежное мягкое ворчание. Он знал, что она хотела пойти в театр, но не мог даже думать об этом и предложил альтернативу: – Как насчет нового джазового клуба, о котором ты мне говорила?
– Ты имеешь в виду «Мюррей»?
– Точно, – ответил он. – Мы могли бы выпить там, а затем поехать в отель «Сесил»?
– Хорошо, – одобрила она. – Алекс, я слышу, что ты еще сонный. Не забудь об оплате. Я обещала.
– Завезу во второй половине дня, – пообещал он.
– Спасибо, увидимся в семь, дорогой. Я заеду за тобой на такси. Я тебя люблю.
Алекс положил трубку и моргнул, думая о том, как легко она говорит о своей любви, в то время как он все еще не решается ответить ей тем же. Он понимал, что причиняет ей боль, но его мать хитро подытожила: «Пенни терпелива, как крокодил».
Он снова снял трубку и позвонил, чтобы подтвердить свой визит на Севил-роу. Сегодняшний день казался ему важным после вчерашнего решения: переломный момент. К полудню он сможет отпустить прошлое. После сегодняшней встречи с Фитчем, в ходе которой он, скорее всего, не узнает ничего, что помогло бы ему распутать тайну его прошлого, он просто отпустит его и позволит ему улететь прочь, как воздушному шару.
Он сидел, прислонившись спиной к потертой коже двуколки, и наблюдал еще одно холодное лондонское утро. Было сухо и достаточно холодно, чтобы пошел снег, и он заметил, что в витринах магазинов начали появляться рождественские украшения. Новый год манил, и, возможно, новая жизнь.
Экипаж подъехал к Севил-роу, и Алекс увидел место, где он очнулся в окружении толпы зевак. Его щеки покраснели от этого воспоминания, и он был рад, что двуколка остановилась. Алекс вышел на тротуар и заплатил кучеру. Когда он повернулся к входу в «Андерсон и Шеппард», Персиваль Фитч уже улыбался ему с верхней степени лестницы.
– Доброе утро, господин Уинтер.
– Доброе утро, Фитч. Надеюсь, у вас там хорошо растоплен камин.
Джонатан Элтон вернулся, выполнив какое-то поручение, и вошел вслед за Алексом. Он вздрогнул и подул на руки.
– Холод собачий. Чашку чая, сэр?
– Хорошая мысль, – ответил Алекс, Элтон пошел по коридору, а он последовал за старшим портным в главный салон. – Ну, отлично выглядите, Фитч. Этот деревенский воздух явно пошел вам на пользу.
– Это правда. – Он постучал себя по груди. – И моему врачу нравится то, что он делает для моего сердца. Я так понимаю, вы здесь не за костюмом, сэр? Элтон сказал, что вы хотели со мной встретиться.
– Ну, теперь, когда вы об этом упомянули, думаю, стоит обмерить меня для нового костюма. Боюсь, что я женюсь, Фитч! – Они посмеялись над рифмой, и портной выглядел искренне обрадованным.
– О, поздравляю, господин Уинтер. Замечательная новость. Тогда новый утренний костюм, новый вечерний костюм, возможно, одежда для путешествия?
Алекс кивнул.
– Это будет в апреле. Мы проведем медовый месяц в Европе и собираемся добраться до Константинополя.
– Тогда вам понадобится легкая одежда.
– Оставляю это все на ваше усмотрение. Свадьба – первого апреля.
– День смеха, сэр? – спросил Элтон, вошедший с подносом с чаем. – Надеюсь, что вы не шутите, – сказал он с усмешкой.
Фитч откашлялся.
– Чай, Элтон, пожалуйста. – Он снова посмотрел на Алекса. – Весенние свадьбы всегда прекрасны, – заметил Фитч, – при условии, что нет дождя. Ну, мы сделаем свежие замеры, сэр, если не возражаете.
– Конечно.
Элтон подошел с чайником и начал расставлять чашки на блюдца, пока Фитч измерял обхват груди Алекса.
– Мне нужно поговорить с вами о том дне, когда меня сбило такси на Роу, – начал Алекс.
– Да? – сказал Фитч. – Чем могу помочь?
Алекс вздохнул.
– Честно говоря, я и сам не знаю. Я хочу знать все, что вы помните о том моменте, когда я пришел в сознание.
– Я постараюсь, сэр. – Он записал какие-то цифры и начал рассказывать, что помнил, продолжая измерять Алекса.
Фитч выпрямился.
– …и я сразу отправил его вам.
– Этот платок? – спросил Алекс, вытаскивая его из кармана и замечая растерянность Фитча.
– Э… да, сэр. Хотя, возможно, это уже неважно сейчас, учитывая вашу грядущую свадьбу, но в тот момент я подумал, что необходимо вернуть его вам. – Портной, должно быть, удивлялся, с чего бы вдруг Алексу носить с собой красный платок.
– Фитч, это моя единственная связь с прошлым, которое я не могу вспомнить. Я понятия не имею, кому он принадлежит и почему он у меня. Вы лучше других знаете, что он сшит качественно и аккуратно. Я знаю, что все хотят погладить меня по голове и предполагают, что это, вероятно, подарок от благодарной девушки из борделя, но… – Он покачал головой. – Я в это не верю.
– Я не могу пролить свет на это, сэр, – ответил Фитч.
– Может быть, вы можете пролить свет на костюм?
– Костюм? – Он нахмурил брови и повесил сантиметр обратно себе на шею.
– Тот, что был на мне до того, как вы любезно предоставили мне новый. Я надеялся, что он поможет прояснить хоть что-то.
– Нет, сэр, сомневаюсь. Я проверил карманы и обнаружил только платок. Там больше ничего не было. Позже мне пришло в голову, что вас, возможно, ограбили.
Алекс начал ходить туда-сюда, не обращая внимания на то, что портному нужно было его обмерить.
– Да, точно.
– Мне очень жаль, господин Уинтер, – мягко сказал Фитч.
– А какова дальнейшая судьба этого костюма? – спросил он.
Фитч побледнел.
– Вы просили меня избавиться от него, сэр.
– И вы это сделали?
Портной выглядел подавленным.
– Я не виню вас, Фитч. Я просто пытаюсь найти хоть какую-нибудь зацепку.
– Я понимаю, сэр. Но боюсь, я последовал вашим указаниям. Элтон избавился от него. Мы, э… Ну, я думаю, что он достался Христианской миссии в Северном Лондоне. Элтон живет недалеко оттуда и сам отнес его туда, насколько я помню, не так ли, Элтон?
