Буренков опустил винтовку и, слегка пригибаясь, побежал навстречу приближающемуся мотоциклу, очень скоро вильнувшему в сторону и остановившемуся перед ним. Другие «М-72», не сбавляя хода, проносились мимо, оставляя за собой щекочущий ноздри запах бензина.
— Рад снова вас видеть, Артем Тимофеевич, и Павла Ивановича, конечно же, тоже! — воскликнул Сергей, расплывшись в счастливой улыбке.
— Взаимно, Серега, — приветственно подняв вверх руку, улыбнулся Ермишин, по привычке заглушая у мотоцикла движок.
— Как там ребята, все живы? — кивнув лейтенанту, с тревогой спросил Кочергин.
— Танкистов убили, отважные были парни, множество фрицев положили, — вмиг посерьезнев, сказал Буренков. — Остальные наши живые, но пятеро ранены, Верхогонов тяжело…
— Жаль погибших ребят, — прошептал Артем.
— Что поделаешь, товарищ майор, война…
— Ты, Сережа, мне это уже говорил в прошлом году под Москвой!
— Я помню, — качнул головой Буренков.
Он внимательно глянул на командира и, понизив голос, спросил:
— Вы сами-то как, Артем Тимофеевич? А то мы с хлопцами не знали, что и подумать, вас все нет и нет…
— А что со мной сделается, — пожав плечами, ответил Кочергин, — ногу свело, шагу ступить не мог. Пришлось на мосту посидеть, Павла Ивановича ждать, чтобы подвез, вот я и приперся к шапочному разбору, уж извини…
Он заговорщицки подмигнул лейтенанту, протягивая руку, которую тот крепко пожал.
— Снова приступ случился? — наклонившись к самому уху майора, шепотом спросил Буренков.
— Снова, будь он неладен, — скрипнул зубами Артем, — но ты об этом, смотри, никому!
— Вы же знаете, я нем, как могила…
— Больше двух говорят вслух, товарищи командиры, — недовольно проворчал Ермишин, забыв про субординацию и устав. — По крайней мере, так поступают воспитанные люди, если, конечно, это не секретная информация, о которой мне не положено знать!
— Извини, Паша, не хотели тебя обидеть, — искренне произнес Кочергин, поворачиваясь к старшине. — Да и секрета особого нет, просто Сергей интересовался моим здоровьем, а я ответил, что все хорошо. В общем, не злись, а заводи аппарат и погнали вперед Нефедова догонять! Видишь, гитлеровцы отступают, значит, наши мотоциклисты за ними рванут и мне отставать негоже! И так уйму времени на заднице просидел!..
…Пока Ермишин, матерясь вполголоса, раз за разом жал ногой на кик-стартер, майор, вытянув шею, напряженно смотрел в сторону западного берега, где снова шел бой.
Разведчики-мотоциклисты, преодолев мост, разделились на три примерно равные группы. Первый отряд атаковал гитлеровцев в лоб. Мотоциклисты, выписывая среди пары вражеских зениток и покореженной техники замысловатые комбинации и виражи, прицельным огнем своих пулеметов вынудили пехоту и артиллеристов противника начать отход, попутно забросав противотанковыми гранатами два последних немецких полугусеничных бронетранспортера. Другие группы бойцов устремились к зенитным батареям, расположенным внизу возле моста, где завязалась ожесточенная перестрелка. И вскоре орудия, до сих пор продолжавшие изредка посылать снаряды через реку, замолчали, потому что обслуживающие их расчеты, не выдержав натиска советских мотоциклистов и понеся серьезные потери, также решили отступить…
— Я готов, командир, можем ехать! — густой бас Иваныча, за которым почти не было слышно заработавшего на холостом ходу двигателя мотоцикла, оторвал Артема от пассивного, но очень внимательного созерцания происходящих на поле битвы событий.
— Тогда поскакали! — скомандовал он. — Паша, гони во весь дух!
— Тимофеевич, а родственницу и дальше с собой повезем? — хитро прищурился старшина, разглаживая пышные усы.
— Едрена мама, я про нее и забыл! — вскинулся Кочергин.
Он отбросил в сторону брезентовую накидку, и взору Буренкова предстала появившаяся из мотоциклетной коляски продолговатая собачья морда, причем череп животного был туго обмотан белым бинтом! Очевидно, из-за причиняющей явные неудобства повязки собака, невероятным образом уместившаяся между ногами у Артема, выглядела весьма недовольной.
— Это же Герта! — воскликнул Сергей, переводя изумленный взгляд с животного сначала на майора, а затем и на старшину.
— Да уж не английская королева! — ухмыльнулся Ермишин.
— А почему башка забинтована, она ранена, что ли?
— Нет, просто я еще на том берегу ее специально перемотал, чтобы в уши не дуло и в них грязь не летела при быстрой езде! — хохотнул старшина, очевидно, сильно довольный собой.
— Короче, Серега, оставляем Гертруду на твое попечение, а нам пора, — решительно сказал Кочергин, жестом останавливая попытавшегося возразить Буренкова. — Это приказ, милый мой, и обсуждению не подлежит! Потому хватай собаку и терпеливо жди, когда по мосту пройдут наши танки. Следом поедут санитарные машины, загрузишь в них раненых ребят и отправишь в госпиталь! Выполнять!
— Есть, — откликнулся Буренков, принимая из рук майора Герту, чей строгий пронзительный взгляд вкупе с недобрым оскалом острых, как у акулы, зубов выражал откровенное возмущение производимыми над ней манипуляциями.
Кочергин посмотрел на Сергея, с перебинтованной собакой на руках выглядевшего чрезвычайно комично, и едва удержался от смеха. Волевым усилием согнав с лица наползающую улыбку, он повернулся к Ермишину и произнес:
— Ходу, Иваныч!
— Подождите, граждане-господа, — воскликнул Сергей, перегораживая дорогу, — а где компенсация несчастному животному за понесенный ущерб?
— В каком это смысле? — сдвинув домиком брови, нетерпеливо заерзал в коляске майор.
— В самом прямом, за то, что Гертруду Артемовну замотали, как Бабу-ягу! Поэтому с вас причитается!
— А-а, ну, тогда ладно, сейчас выдадим ей леденец!
Артем, не глядя, достал из кармана небольшой газетный кулек и протянул Буренкову.
— А зачем собаке табак? — втянув носом воздух, удивился Сергей. — Насколько я помню, день назад она еще не курила.
— Перепутал, с кем не бывает, — пробурчал Кочергин, забирая назад мешочек с самосадом.
Из другого кармана он извлек чуть более объемистый пакет, вложил его в раскрытую ладонь лейтенанта и, сверкнув глазами, сказал:
— Это уж точно сахар, товарищ Буренков, а теперь в сторону, живо!
При последних словах майора Ермишин резко прибавил газ, и Сергей с Гертрудою на руках едва успел отскочить перед рванувшимся вперед мотоциклом.
— Ты где учился водить, дядя Паша? — яростно закричал он, ища взглядом, чем бы запустить в обернувшегося с ехидной улыбкой старшину.
Не найдя ничего подходящего, Сергей погрозил вслед удаляющемуся мотоциклу кулаком, ласково погладил Гертруду и размеренным шагом направился к своим друзьям-разведчикам…
