— Александр Григорьевич, наши вам соболезнования, но хотел бы напомнить, что кущевских убийц наши коллеги нашли и задержали, — тихо заметил Гуров.
— Да, нашли… — чуть остыв, с горечью согласился Романцов. — Только толку-то с того?! Ну, получила банда сроки, пусть даже и пожизненные. Но они — живы и имеют шанс выйти на свободу. А убитые ими, особенно дети, жить уже не будут никогда! Да и всех ли задержали? А где все те, кто закрывал глаза на бесчинства Цапков и их банды? Все эти господа полицейские, прокуроры, власти, вплоть до губернского уровня? Они-то почему оказались как бы не при делах? Зато сажали тех, кто банду пытался разоблачить! Наказан ли хоть один следак, прокурор или судья, которые, в угоду бандитам, отправляли на нары неповинных? Тех, кого, наоборот, нужно бы наградить за их гражданскую позицию? Нет! Так что, господа, процесс над кущевскими отморозками стал насмешкой над законом и здравым смыслом. И эти вот твари тоже, если даже вы их и поймаете, понесут ли заслуженное наказание? Боюсь, и на этот раз получится судебный водевильчик с имитацией воздаяния подонкам.
— Александр Григорьевич, обвинять нас в бездействии — это самое простое, — хмуро обронил Болтов. — Со стороны кажется все легко и просто. А на деле…
— Уважаемый, кому вы это все рассказываете? — тягостно вздохнул Романцов. — Я сам в восьмидесятых-девяностых пятнадцать лет отработал участковым, опером, следователем… Насмотрелся всякого! Но одно должен сказать: какая бы она в ту пору ни была, тогдашняя ментовка, но, при всех ее грехах, не было такого продажничества, какое встречается сегодня. Девяностые годы — это страшная чума, изломавшая даже непродажных, а самых упертых — убившая или выкинувшая на обочину. Вы думаете, почему я уже давно не в органах? Году в девяносто восьмом я сделал все возможное, чтобы сел крупный наркобарон, родственник одного из тогдашних очень известных «демократизаторов» страны. Мне предлагали миллионы в долларах, но я уперся. И он сел. Тут же мне сделали подставу: в моем кабинете эсбэшники нашли конверт с деньгами. Я требовал объективного служебного расследования, но меня и слушать не стали. Запахло сроком. И тогда я пригрозил, что на суде открыто расскажу о махинациях членов областного суда и сотрудников прокуратуры области. Дело тут же прикрыли, но с работы меня выгнали. А тот наркобарон через год вышел на свободу по амнистии…
Вслушиваясь в их разговор, женщины немного притихли. Хозяйка дома, утерев слезы, прерывающимся голосом спросила:
— А вы этих нелюдей точно поймаете?
— Сделаем все возможное и невозможное, — чуть развел руками Лев. — Поверьте на слово: к этим тварям мы испытываем то же самое, что и вы. Я бы лично пристрелил любого из них!
— Да их не стрелять, эту мразь, их четвертовать мало! — Романцов рубанул крепко сжатым кулаком. — Слушайте, коллеги, а давайте я тоже подключусь к вашей работе?! Ну хотя бы на подхвате… Там, походить, поискать свидетелей и тому подобное. А? Понимаете, стоять и безучастно наблюдать я просто не в силах. Мне нужно что-то делать, иначе я сожгу сам себя изнутри!
— Ну, в принципе мы не против, — согласился Гуров. — Вы опрашивали свидетелей только по этой улице? — повернулся он к Болтову.
— Ну в общем-то, да… — кивнул тот.
— Кстати, а вот такой фоторобот вы получали на руки? — Лев достал нижегородский фоторобот Чупчугина.
— Да, получили, но он у нас висит на общем стенде.
— Понятно… Вот, возьмите, и при случае посматривайте — вдруг где-нибудь в городе попадется на глаза? А вот еще экземпляр — вам, Александр Григорьевич. С этим фотороботом надо пройти обе улицы, параллельные этой, показать его людям и заодно выяснить: не видел ли кто-нибудь в последние дни незнакомых подозрительных пешеходов, незнакомые подозрительные машины?
Взяв фоторобот, Романцов кивнул:
— Все, приступаю… Скажите, а кто этот человек? Он что, подозреваемый?
— Да, он главный подозреваемый, — подтвердил Гуров. — Бывший психолог питерской команды по смешанным единоборствам. Предположительно, именно он сколотил банду из бывших спортсменов, используя гипноз, НЛП и вещества наркотического характера. Есть подозрение, что какое-то время назад он поменял внешность путем пластической операции. Раньше он выглядел несколько иначе. Вот примерно так… — Он показал питерский фоторобот.
— А он сам питерский? — Романцов выжидающе прищурился.
— Ну, как сказать? В Питере он прожил немало лет. Потом, по некоторым данным, перебрался в Москву… Он вам чем-то знаком?
— Не он сам, а тот, кто мог сделать ему пластическую операцию. Где-то в середине девяностых меня послали в Питер на стажировку по повышению квалификации. И вот в это самое время там взяли одного частнопрактикующего врача, который подпольно занимался очень темными делами. В частности, производил криминальные аборты на самых последних месяцах беременности, делал пластику лица уголовникам, позволяя им уйти от ответственности. Поговаривали даже, что он был причастен к черной трансплантологии. Но этого, к сожалению, доказать не удалось. Поэтому судили его по статьям о мошенничестве и за незаконную деятельность в рамках частной врачебной практики. Дали пять лет. Но я слышал, у него нашлись защитники из больших чинов, и он отбыл всего полсрока. Может быть, это он и сделал пластику вашему подозреваемому?
— А как его зовут, этого криминального лекаря? Не припомните?
— Ханашкин Дмитрий Эрастович, шестидесятого года рождения, уроженец Львова, Первый мединститут окончил в конце восьмидесятых. Говорят, подавал большие надежды, но променял свой дар на шкурничество. Его еще свои же однокашники за это прозвали Солитером. Вот где проживал — точно не помню. Вроде бы на улице Кузнечной.
— Спасибо! Это очень важная для нас информация, сейчас же передам ее в свою «контору», пусть займутся…
Сообщив Орлову о подпольном хирурге, они со Стасом в сопровождении Болтова прошлись по дому. По мнению капитана, убийцы в дом проникли через черный ход, взломав достаточно сложный замок иностранного производства. Заглянув на кухню, они первым делом убили находившуюся там домработницу. Судя по всему, на сегодня намечалось какое-то большое застолье (Болтов предположил, что к Икаряну должны были приехать его деловые партнеры), и женщина, несмотря на более чем поздний час, продолжала готовить угощения. Оттуда бандиты пробрались к холлу, где у телевизора, рядом с камином, припозднились хозяева дома. Внезапно ворвавшись в холл, негодяи напали на никак не ожидавших этого людей и, оглушив электрошокерами мужчин, связали их. Далее, используя пытки, они выведали, где деньги и ценности, после чего безжалостно убили всех троих.
— По мнению судмедэксперта, смерть наступила около часа ночи. Их обнаружил сосед, который около четырех утра на своей машине вернулся из деловой поездки, — добавил Болтов.
— А его алиби проверяли? — спросил Крячко.
— Конечно! Он действительно вчера ездил в Рязань, выехал оттуда уже вечером, где-то часу в десятом. С учетом скорости машины по зимней дороге, прибыл именно к четырем утра.
