— Не знаю. Я ничего этого не знаю, — вздрагивая от волнения и непрерывно утирая пот со лба, твердил расстроенный Ираклий Семенович.
— Кто расписывался на документах при покупке у вас пистолета?
— Не знаю. Как — кто расписывался? Покупатель расписывался. Как полагается. В полном соответствии с законодательством. У нас все правила строго соблюдаются. Не знаю, о чем вы говорите. Это, наверное, какая-то ошибка.
— Из проданного вами пистолета был убит человек. Отказываясь сообщить, кому продали оружие, вы покрываете убийцу и становитесь соучастником преступления. Вам известно, какая ответственность предусмотрена за подобные преступления Уголовным кодексом?
— Какая еще ответственность?! — теряя остатки самообладания, восклицал Ираклий Семенович. — Я действовал в полном соответствии с законодательством. У нас соблюдаются все правила. Это какая-то ошибка.
— Опишите, пожалуйста, человека, который приобрел у вас пистолет.
— Человека? Какого человека? Как я могу описать? Прошло уже столько времени. Я не могу запоминать всех клиентов в лицо.
— То есть вы не можете утвердительно сказать, кому именно продали оружие?
— Как это не могу сказать? Все указано в документах. Мы работаем в строгом соответствии с правилами. С соблюдением законодательства.
— Документы оформлены на Дмитрия Рябова, между тем подпись сделана рукой другого человека. Как вы можете это объяснить?
— Не знаю…
Доведя до нервного срыва несчастного Ираклия Семеновича, Гуров принялся за Юру.
— Что вы можете сказать о своих отношениях с Каретниковым Виктором Ивановичем?
— С кем? — изобразив на лице удивление, переспросил Юра.
Он держался спокойно, стараясь не показывать внешне своих чувств, но Гуров хорошо видел, что и для него этот неожиданный арест не прошел без последствий. Бледность и тревожный взгляд яснее слов говорили, что в душевном состоянии молодого человека имеет место ощутимый дискомфорт.
— Виктор Каретников, которому вы, по поручению Дмитрия Рябова, передавали денежную сумму из средств, хранящихся в его ячейке. Это произошло около полутора месяцев назад. Припоминаете?
На сей раз в отличие от случая с Берестовым Лев откровенно блефовал. То, что Юра от имени Рябова мог рассчитываться с Каретниковым, было лишь его предположением. Но основания для этого предположения имелись, и он смело представил его как установленный факт. Этот предполагаемый «факт» мог не совпасть с реальной действительностью, но цель, которой Лев хотел сейчас добиться, вовсе не заключалась в установлении истины. Допросы, как и все его прочие действия, были лишь средством «психической атаки». Способом, который должен был заставить врага серьезно заволноваться и выйти из тени на свет, предоставив тем самым возможность сразиться в честной схватке один на один.
Услышав новый вопрос, Юра, и без того не слишком румяный, покрылся мертвенной бледностью и впал в состояние, близкое к коме. Он сидел, молча глядя в пространство, с видом человека, для которого все земное уже не имеет значения.
— Так что же вы можете пояснить по поводу этого факта? — повторил Гуров.
— Что? — отрешенно переспросил Юра. — Извините. Я сейчас не могу говорить. Я плохо себя чувствую. Мне нужно посоветоваться со своим адвокатом. Могу я отсюда позвонить?
— Адвоката не обещаю, а вот встречу с Каретниковым устроить могу. Для освежения памяти. Посидите, поговорите, вспомните былое. В личном общении оно всегда быстрее припоминается. Так пригласить его? Он тоже здесь недалеко, долго ждать не придется.
— Не надо никого приглашать, — уже тверже и не с таким «потусторонним» выражением лица проговорил Юра. — Мне необходимо поговорить с адвокатом.
— Конечно, конечно. Вот закончите разговор со мной и можете обращаться к охране с любыми вопросами. Они вам все разъяснят. И про адвоката, да и вообще по поводу здешних правил поставят в известность. Вы, кажется, в подобных вопросах новичок. Так что осваивайтесь, привыкайте. Пригодится на будущее.
— Это еще зачем? — отчужденно взглянул Юра.
— Ну как же, вы ведь в убийстве замешаны. Уж не знаю, по неведению или по злому умыслу. Закон это, кстати, разделяет. У нас кодекс гуманный. Если сможете доказать, что совершили оплату за заказное убийство, сами того не ведая, вполне возможно, что срок будет меньше.
— Я не совершал оплат ни за какие заказные убийства! — истерично вскрикнул Юра. — Это оговор!
— Не нужно так волноваться. Я ведь поэтому и предлагаю вам вспомнить, что происходило в тот день. Вы договорились с Рябовым, что передадите определенную сумму присланному от него человеку. Правильно?
— Ну… в целом да, — с усилием выдавил Юра.
— Раньше вы встречались с этим «курьером»?
— Да. Рябов однажды пришел с каким-то знакомым, они прошли в ресторан. А через некоторое время пришли еще двое. Один из них и был этот Витя. Рябов сказал, что ему нужно пройти к ячейке. По-видимому, взял оттуда деньги, потому что, когда вернулся за столик, передал небольшую пачку своему спутнику. Этот спутник вскоре вышел из ресторана, а Рябов попросил меня сказать этому Вите, что его ждут на улице, и добавил, чтобы я запомнил этого парня, мол, пригодится.
— Витю?
— Да. Спутник его, который ушел с деньгами, так и не вернулся, и товарищ этого Вити тоже вскоре ушел. А через несколько дней он позвонил… Рябов, я имею в виду. Позвонил и сказал, что я должен взять из его ячейки деньги и передать этому самому Вите. Он, мол, уже ждет на улице.
— Какую сумму?
— Не знаю, я не считал.
— То есть? — удивленно взглянул Гуров.
— Рябов сказал, что я должен отдать все, что лежит в ячейке. Там была небольшая пачка, я взял ее, вышел на улицу и действительно увидел этого Витю. Он сидел в машине.
— В серой «девятке»?
— Да, — испуганно кивнул Юра, по-видимому, уже не сомневавшийся, что полковник знает все.
— В ячейке, кроме денег, больше ничего не было?
— Нет.
— Рябов как-то контролировал передачу? Или он полностью вам доверял, не думал, что обманете?
— Он позвонил. Сначала мне, потом этому Вите. Велел включить громкую связь и пересчитать деньги. Когда убедился, что все передано полностью, положил трубку.
— Что было дальше?
— Ничего. Витя уехал, я вернулся в клуб.
— Больше вы с этим Витей не встречались?
— Нет.
Информация, которую сообщил Юра, была довольно интересной, и Гуров отметил, что предпринятая им «психическая атака» оказалась весьма полезной.
Из рассказа Юдина можно сделать вывод, что главным организатором преступления в СИЗО был Рябов. Михалев, даже если и участвовал в этом «заговоре», по-видимому, лишь на правах идейного вдохновителя.
