Лев и без намеков Актера прекрасно понимал, что, если заказчиком убийства Рябова был Михалев, он без труда может повторить подобный «сценарий» с кем угодно, в том числе и с ним. Поэтому, отправляясь на этот ужин, твердо решил, что все общение с высокопоставленным чиновником должно проходить только в стенах клуба. Никакие «уважительные причины» не должны заставить его покинуть полный свидетелей, следовательно, безопасный ресторанный зал и отправиться с кем бы то ни было в неизвестном направлении. К тому же он рассчитывал, что разговор с Михалевым не займет много времени. Гуров озвучит условия, на которых готов «закрыть дело», собеседник выразит свое согласие или поторгуется. Отказа быть не может, поскольку, если Михалев явится на «свидание» сам, этот факт уже будет означать, что предложение его заинтересовало.
Собеседники достигнут консенсуса, «жучки» надежно сохранят в памяти содержание разговора, и можно будет смело рапортовать генералу о наличии тех самых «неопровержимых доказательств».
Таков был план Гурова.
Но уже в вестибюле «Арсенала» началось отклонение от этого плана.
Из разговора, подслушанного во время предыдущего посещения, Лев запомнил, что Актер сегодня дежурит в охране. Именно этот факт позволил без особых проблем арестовать его вместе с Юрой, и этот же факт гарантировал полковнику, что его поручение, данное в изоляторе, будет выполнено.
По его замыслу, Актер, взятый под арест прямо с рабочего места, туда же должен был и вернуться после освобождения, поделиться своими ощущениями от пребывания за решеткой и между делом сообщить кому надо сведения, которые велел передать Гуров.
Но сейчас, войдя в помещение клуба, он увидел, что на месте охранника находится совершенно другой человек.
«Так, похоже, в планах намечаются корректировки, — хмурясь, подумал Лев. — Может, он просто отпросился пораньше, чтобы восстановиться после стресса, испытанного за те несколько часов, проведенных в СИЗО? Надеюсь, прежде чем смыться, он хотя бы передал информацию».
Уже начиная сомневаться в этом, Гуров направился в ресторанный зал, но не успел он сделать несколько шагов к свободному столику, как к нему подбежал официант и, подобострастно согнувшись в полупоклоне, проговорил:
— Прошу вас, вот сюда, пожалуйста. Пройдите за этот столик. Один из наших самых уважаемых клиентов вас приглашает. Он сказал, что рад будет видеть вас за своим столом. Это — его постоянное место. Возможно, он и сам вскоре подойдет.
Говоря это, официант провел Гурова к самому дальнему «кабинету», находящемуся в укромном уголке.
— Прошу. Устраивайтесь как вам удобно, — вновь слегка поклонившись, произнес официант. — Вот меню. Выбирайте все, что пожелаете. На ваш вкус. Заказ оплачен.
«Вот даже как? Что ж, тогда, думаю, можно не сомневаться — мое приглашение принято, и «один из самых уважаемых клиентов» действительно должен скоро подойти. Похоже, Актер все-таки передал информацию. Что ж, приятно, что я не ошибся в выборе».
Просмотрев меню, Гуров сделал заказ, но не успел расторопный официант принести аперитив, как в ресторане появился Михалев.
Это был солидный, весьма представительный, крупный мужчина с заметной проседью на висках. Его, как дорогого гостя, сопровождал не один официант, а целая бригада, включавшая менеджера, дежурившего вместо плененного Юры.
— Добро пожаловать, Владимир Сергеевич, очень рады вас видеть, — рассыпался в улыбках менеджер. — Ваш гость уже сделал заказ. Вам как обычно?
— Да, Толик. Ты же знаешь, я — за стабильность, — усмехаясь, ответил Михалев. — А вот и наш полковник, — добавил он, заходя за перегородку. — Рад, рад! Очень приятно встретиться с человеком, о котором столько наслышан. О ваших подвигах на оперативно-следственной ниве просто легенды ходят.
— Не стоит преувеличивать, — спокойно произнес Лев. — Я работаю не больше остальных.
— Как знать, как знать. Принеси-ка нам коньячку, Толик. Мы с Львом Ивановичем выпьем за встречу. Когда еще придется так посидеть.
На столике мгновенно появились дутые фужеры для коньяка, и официант начал разливать в них золотисто-коричневую жидкость.
— Ну давай, Гуров, за знакомство, — поднял бокал Михалев. — Как говорится, неожиданно и приятно.
После того как выпили и закусили, отчужденность и настороженность с обеих сторон уменьшились, и беседа пошла бойчее.
— Как же ты докатился до жизни такой, Гуров? Сам, можно сказать, преступление провоцируешь, подбиваешь человека на дачу взятки? А как же профессиональная этика? Ты ведь честный, Гуров. Зачем тебе это все? Или так сильно деньги нужны? Так ты скажи, я взаймы могу дать. — Говоря это, Михалев едва заметно улыбался.
— Взаймы я тебе сам могу дать, — в тон ему ответил полковник. — А что кому нужно, это ты сам решай. Начало, как говорится, положено, аресты по твоему делу начаты. Это свидетели…
— По моему делу?! — Михалев вскинул брови, старательно показывая, как сильно он изумлен. — Да ты не пьян ли, Гуров? Вроде и выпили немного. По какому «моему делу»? Такого дела нет и быть не может. Есть дело о самоубийстве, которое ты закроешь через пять минут после моего звонка твоему начальству.
— О самоубийстве или об убийстве — это вопрос пока открытый. Но даже если и так, закрыть ведь тоже по-разному можно. Можно и просто закрыть, а можно и на весь свет разные фамилии интересные ославить. Слыхал про такое слово — СМИ? Журналисты, они ведь как пираньи, им только палец дай, вмиг всю руку оттяпают, и не заметишь. А свидетели, о которых я тебе говорил, они, хотя и косвенные, но через них на прямых участников и даже исполнителей выйти — вопрос техники. Кто в действительности покупал пистолет, с кем в вечер своего «самоубийства» собирался встретиться Рябов, что за крутые ребята тренируются в стрелковом клубе «Арсенал» — это ведь выяснить не так сложно. А если такая информация в прессу просочится, так ты это дело хоть каждый день закрывай, все равно на следующий день его опять открывать придется. Так что думай. Как тебе больше нравится? Насовсем закрыть или на день? Можешь с супругой посоветоваться, я подожду.
Михалев, во время этого монолога и без того утративший свое благодушное расположение, при последних словах метнул на Гурова испепеляющий взгляд и процедил:
— Везде понюхать успел? Доволен?
— Для тебя старался, — спокойно ответил Лев. — Как, думаю, я к такому важному человеку на встречу с пустыми руками приду? Вот и подсуетился, подсобрал интересного. Ты не думай, что я тебе все изложил. Это так, вкратце. Верхушка айсберга. Если подробностей желаешь, так у меня и еще пара-тройка фактов найдется. Рассказать?
— Не надо, — угрюмо буркнул Михалев. — Он плеснул себе коньяка и, залпом осушив бокал, проговорил: — Какие у меня гарантии?
— Вот! Это я понимаю! Это совсем другой разговор! — как будто чему-то очень обрадовавшись, воскликнул Гуров. — Только начать хотелось бы с того, какие гарантии у меня. Чем ты можешь подтвердить, что заплатишь и не будешь болтать?
